Как жить

Однако Сенека идет дальше. Он считает, что мы должны не просто не видеть в очевидных бедах какое-то зло, но приветствовать их как нечто, что может принести пользу. Следует, пишет он, невзгоды считать упражнениями[28]. Сенека проводит аналогию с борцом, которому идут на пользу поединки с сильными противниками и который растеряет свои навыки, если будет принимать вызов только от тех, кто слабее. Встречаясь с достойным соперником, борец получает возможность испытать свое мастерство, и серьезный поединок становится способом развить свои таланты[29]. Так и с жизненными трудностями: они дают шанс проявить наши добродетели, чтобы мы могли совершенствоваться, тренируя их. Тот, кто это понимает, встречает любые невзгоды с радостью.

Сенека развивает свою мысль дальше, проводя сравнение с военным делом и обращаясь к целому ряду исторических примеров. Как генерал поручает своим лучшим солдатам самые сложные задачи, так и провидение посылает труднейшие испытания только самым достойным людям[30]. Таким образом, пережитое несчастье – это своего рода отличие добродетельного человека.

Напротив, чрезмерная удачливость на деле не приносит людям пользы. Как испытать себя, если не встречаться с трудностями вообще? Как развить добродетели терпения, мужества или стойкости, если все идет как по маслу? Нет большего невезения, считает Сенека, чем неограниченное богатство: роскошная жизнь делает людей ленивыми, самодовольными, неблагодарными и подпитывает их алчность. Вот уж действительно несчастье! Напротив, какая бы беда ни случилась с нами, она всегда дает возможность узнать что-то о себе и укрепить свой характер.

На первый взгляд кажется, будто рассуждения Сенеки держатся на вере в божественное предопределение. Люди, разделяющие такую веру, наверняка смогут почерпнуть из них что-то полезное для себя. Но как насчет тех, кто думает иначе? Неужели тем, кто не верит в божество – суровое, но в конце концов несущее людям благо, – слова Сенеки ничего не дадут? Также можно задаться вопросом, верил ли сам философ в бога. Он написал свой трактат в конце 30-х годов н. э., задолго до распространения христианства. Хотя в Средние века популярностью пользовалась апокрифическая переписка между Сенекой и апостолом Павлом, сейчас она считается подделкой, и маловероятно, чтобы Сенека вообще что-то знал о новой религии. Поэтому бог Сенеки – это бог стоиков, отождествляемый с рациональным началом, которое движет Природой. Их бог – не личность, а скорее физический принцип, ответственный за порядок и организацию природного мира (мы вернемся к этому вопросу в следующей главе). Таким образом, когда Сенека упоминает о «божьей воле», он говорит о таком организующем первоначале, которое стоики отождествляли с судьбой. Как писал Цицерон, у стоиков «судьба – это не то, что под этим понимает суеверие, а то, что понимает физика»[31].

Приняв все это во внимание, насколько серьезно мы должны воспринимать описание Сенекой бога как сурового отца, посылающего нам испытания? Может ли все это быть риторическим приемом? Не вдаваясь слишком глубоко в вопрос о теологических взглядах философа, можно сказать, что есть ракурс, с которого его концепция несчастий останется убедительной для любого читателя, независимо от его религиозных взглядов. Верим ли мы в милосердное божество, пантеистический порядок или хаос атомов, только нам решать, как оценивать то или иное событие – как катастрофу или как возможность. Потерять работу – это трагедия или шанс заняться чем-то новым? Хотя увольнение неизбежно создает трудности и никто не станет делать вид, будто можно просто игнорировать его практические последствия, мы всегда свободны считать его или ужасным ударом, или вызовом, способным изменить нашу жизнь к лучшему. Этот выбор зависит только от нас. Тут также можно увидеть разницу в том, как расставляют акценты Сенека и Эпиктет. В то время как Сенека предлагает нам думать о кажущихся плохими событиях как о благих (или по крайней мере полезных), Эпиктет советует обращать на них как можно меньше внимания, сосредоточиваясь только на собственных суждениях.

Сенека не понаслышке слишком хорошо знал о превратностях жизни. Попытка извлечь из них положительный опыт была, несомненно, одним из многих способов, которые помогали ему в трудных обстоятельствах. Как он писал из корсиканской ссылки своей матери, Гельвии, «в непреходящем злополучии есть одно преимущество: кого судьба постоянно преследует, того в конце концов закаляет»[32]. Читая трактат «О провидении», можно подумать, будто он получает удовольствие от борьбы и рад каждой новой беде как источнику возможной пользы. Но в одном из писем к другу Луцилию мы слышим совсем другие интонации: