Как жить человеку на планете Земля?

Гадамер: Первый ориентир дает нам само понятие «искусство». Оно, в первую очередь, позволяет нам найти «общее в различном», охватывая единым взором знания и умения изготовления, совокупность «изящных» и технических, промышленных, ремесленных искусств (греч. – «технэ»). Второй ориентир – понятие прекрасного (греч. – «калос»). Оно отображает понятие того, чем всегда, независимо от времени его сотворения, можно любоваться, получать удовольствие от соприкосновения с ним. Третий ориентир – философская эстетика, которая постоянно ищет ответ на вопрос: что в единичном произведении искусства является столь значительным, что останавливает нас, как нечто, претендующее на истину.

Виктор: В конечном счете, в поисках ответа, позволяющего объединить понимание традиционного и современного искусства, предлагается исследовать три универсальные и вечные для искусства понятия: игру, символ, праздник.

Гадамер: «Игра», – человеческая культура и искусство без нее немыслимы. «Символ», – не может быть ничего в человеческой культуре, что не говорило бы мысли о чем – то еще. Это понятие скрывает, по сути, наиболее всеобъемлющую формулировку герменевтической мысли. «Праздник», – произведение искусства учит нас погружению в особого рода покой, – покой не подверженный скуке, праздничный покой. (Даже если мы, подобно древним грекам, сопереживаем античной трагедии, обретая состояние, названное Аристотелем «катарсис»). И современный театр, кстати, стремится доказать, что «человеческий жест и человеческое слово все еще обладают удивительной силой, в сравнении с которой вся техническая цивилизация, преобразующая мир, кажется уже бессмысленным нагромождением чего-то удручающе скучного.

Виктор: Итак, истинное решение загадки, заданной нам искусством, (и ее отгадка), заключается, по Вашему мнению, в понимании одновременности существования прошлого и современного, настоящего, что и демонстрирует каждое значительное произведение искусства, независимо от времени его создания. В целом, в общении с произведениями истинного искусства возникает впечатление нерасторжимости содержания и формы, традиции и современности, прошлого и настоящего, – таким образом, обретается некая истина. Стремление сохранить ускользающее и определяет отношение к миру художника и зрителя, понимание ими этого мира. Таким искусство было вчера, остается сегодня и будет, видимо, всегда. И вслед за философом хочется повторить известные афоризмы: «в недолго длящемся мгновении есть что-то прочное»; «остановись мгновение – ты прекрасно».

Бергсон: Да, – искусство не только снимает покровы с действительности, – оно творит вторую, сюрреальную действительность. Произведение – мир, внутри которого поэт творит как бог-творец. Хаос мира диктует и соответствующий хаос художественного мышления, реализуемый в творчестве.

Виктор: Как однажды сказал Луи Арагон, в истинном творчестве действуют принципы «свободных ассоциаций, логика сцепления бессвязных мыслей, несоединимого, несопоставимого с точки зрения здравого смысла, чистого психического автоматизма без какой-либо моральной или эстетической озабоченности, – усыпление разума, погружение в волну грез». Сюрреалисты в частности, полагали, что таким образом они проникают в доселе неизведанные области психического (подсознание, сны, сумасшествия, сверхъестественные состояния). Сам художник стремится достичь психофизиологического состояния, в котором область сознания является лишь незначительной частью. Бесконтрольный автоматизм управляет в этом случае художественным творчеством. Личность художника, по их мнению, должна быть очищена от «социальной, нравственной и индивидуальной шелухи». Провозглашается безразличие к истории: «Нет истории, кроме истории души» (Сальвадор Дали).

Рационалист: Возможно в этой позиции проявляется уже тенденция абстракционизма – стихийно-импульсивное самовыражение художника, принципиальный отказ его от образно-фигуративного отображения действительности во имя как бы чистой выразительности. (Кстати, в развитии этого направления прослеживаются две формы: психологический или лирически-эмоциональный абстракционизм (симфония красок) и логический или интеллектуальный (линии и плоскости). Эту позицию как раз и развивают поздний Сартр и, в какой-то степени, Андрэ Мальро (который является представителем типа «человека действия», – «только лично прожитая истина имеет значение»).