Как жить человеку на планете Земля?

Какие-то организменные потребности – безусловно да, должны удовлетворяться (еда, питье, секс, защита от природных и социальных, вредных, с точки зрения общества, явлений). Личностные потребности – также да, но только в социально значимом позитивном духе, не противоречащем потребностям социума в целом. Но при этом, возможно, они могут и будут противоречить потребностям других индивидов и различных социальных групп. Стоит задача гармонизации. Возможно ли? Сложно сказать. И все эти трудности реально существуют, даже если смотреть на проблему лишь с одной стороны. Но, с другой стороны, следует учитывать, что существуют также потребности негативные (по Фрейду, к примеру, – стремление к смерти, к разрушению, к деструктивным действиям). Как быть с этим, – не выполнять? Запретить? Но тогда растет индивидуальная и социальная психическая напряженность – и нужны механизмы ее сброса, купации, нейтрализации, стабилизации. Еще проблема! Другой пример коммунистических принципов: «кто не работает – тот не ест». Но есть дети, инвалиды, старики, творческие профессии (требуют, иной раз, длительных периодов кажущегося бездействия). Все это надо как-то отобразить в законах, ибо иначе, очевидно, опять будет нарастать несправедливость в общественных отношениях и соответственно расти социальная напряженность. Работа в разных странах в этом направлении ведется, но пока результаты ее, следует честно признать, далеки от идеала. Или еще, – так называемое «золотое правило этики»: не делай другому то, чего ты не хотел бы, чтобы было сделано тебе. Во главу угла ставятся собственные желания и потребности определенной личности, но они могут быть, как отмечалось, очень разными (в том числе общественно негативными). И здесь все не просто. В целом, реализовать принципы коммунизма не удалось никому. (Сегодня их в России вообще оплевывают). Почему? Прежде всего, в силу вышеотмеченных причин. И это, похоже, следствие и того, что политика, политология зиждятся в этом случае главным образом на науке (которая правомерно в общем-то используется как некий фонарь, но методы которой далеки от совершенства). При этом часто игнорируются религиозно – мистические предчувствия и прозрения. По-видимому, надо искать глубже. И, в общем-то, ищут: вспомним диалектику свободы и необходимости по Канту, Шеллингу, Гегелю; прозрение взлета в иной план бытия через творчество (Бердяев).

Чайна: Не похоже, чтобы Конфуций рисовал перед своими учениками утопические картины всеобщего процветания, да и высокопарных разговоров он терпеть не мог. Обещаний он не раздавал тоже, а приходившим к нему за советом предлагал начинать с малого. К примеру, быть верным своему слову, в поступках и мыслях своих не терять достоинства, твердо держаться избранных идеалов и не изменять им даже перед лицом смерти. И у него, исходя, по– видимому из собственного понимания истока жизни, семени всего, что случается, была, по-детски наивная вера в способность правого дела, действительной праведной жизни оказывать неотразимое благотворное воздействие на мир.

Конфуций: Одно слово правды перевесит горы лжи, одна чистая мысль может перевернуть мир. Свет праведного Пути мерцает даже во мраке всеобщего одичания.

Чайна: В этом смысле его тоже можно назвать утопистом, но он утопист, отлично знающий, что хочет не всегда возможного в реальной жизни. К примеру, он понимал, что не может убедить правителя отказаться от силы оружия и уповать только на силу добродетели, когда его царство гибнет под натиском воинственных соседей, что нельзя одним махом избавить общество от застарелых пороков. И хотя над ним даже посмеивались, он утверждал, что политика дается человеку, еще и как великое испытание его духа. Политический идеал может быть утопией, но человек, идущий к нему, в высшей степени реален.

Конфуций: Человечность приходит к людям после того, как совершено самое трудное. Но даже при истинно добром государе должно смениться поколение, прежде чем в мире восторжествует человечность.

Виктор: Да, Конфуций, по большому счету, видимо, был осторожным оптимистом. И эта его осторожность подтверждается и нашим анализом базового чувства, трактуемого как основное в отношениях между людьми при разработке идеальной модели общества, а именно чувства любви человека к человеку, что часто увязывается с идеализацией и превознесением этого чувства. Очевидно, что из любви человека к самому себе рождаются совершенно противоположные устремления его в отношениях с другими людьми. И Гоббс как раз и подчеркивает необходимость гармонизации их через законы. При этом, как видим, появляется и своеобразная трактовка любви, проявляющейся уже и через материальный интерес. Карл Маркс также говорит о корыстолюбии, как фундаментальной страсти человека, в которой своеобразно отображается феномен любви, а именно эгоизм человека.