Как жить и властвовать

Это предупреждение было нелишним. Даже не очень внимательный наблюдатель не мог не заметить того, как на смену одной династии приходила другая; как власть переходила от одной группировки к другой, как менялись политические режимы. Процесс воспринимался как круговорот политических форм. И подобно тому, как человек при рождении обречён на то, чтобы пройти различные стадии в своём развитии – через детство к старости и смерти – так и всякая достаточно сильная держава (под ней понималась занимающая определённый период власть династической или подобной ей группировки) должна была неминуемо пройти путь от этапа воцарения до момента гибели и освобождения места для новой группировки.

Эта изменчивость державы находила своё выражение в популярной аналогии. Держава похожа на фрукт, который вначале твёрд на ощупь и горек на вкус, затем вызревает и делается нежным и съедобным, чтобы, в конце концов, загнить и исчезнуть [102]. Параллельно этой аналогии констатируется сила державы в её начале, слабость – в конце. Приписывается Платону выделение трёх этапов в эволюции державы: от первого, когда нравы властителей просты, держатели власти честны и непритязательны, а люди им повинуются без особого принуждения, – ко второму, когда особого внимания на укрепление власти не обращается, а сами властители отступают от начальных принципов простоты быта и всё более погружаются в роскошь и удовольствия, – к третьему и последнему, когда увеличивается слабость державы и распространяется несправедливость [103].

Именно несправедливость является и симптомом, и причиной гибели державы. Так считали практически все авторы «зерцал». Соответственно справедливость представлялась им тем эликсиром, который мог бы обессмертить державу. Пожалуй, целую книгу можно было бы составить из афоризмов, посвящённых справедливости. «Справедливость, – говорил Пророк, – это весы Аллаха на земле. И тот, кто следует ей, того она приведёт в Рай. А тот, кто оставляет её, попадёт в Ад». Ему же приписываются слова о том, что Аллах украсил небо Солнцем, Луной и звёздами, а землю Он украсил учёными, дождём и справедливым султаном. Не были забыты античные мудрецы (Платон, Аристотель и др.). «Коли справедливость – державы щит, никто ту державу не сокрушит». И наоборот, «державу губит несправедливость» [104].

Пожалуй, своего рода вершиной всего этого холма афоризмов может быть тот, который обнаруживается у аль-Маварди и Ибн-ат-Тиктаки: «Держава может удерживаться на неверии (куфр), но не удержится на несправедливости» [105]. Иными словами, признавалась в качестве имеющей право на существование власть даже неисламская. Лишь бы она была справедливой!

Наконец, приведу знаменитую в эпоху Средневековья среди просвещённых мусульман так называемую круговую формулу. Впервые она приводится в «Тайне тайн» псевдо-Аристотеля, но её приписывали не только Стагириту, но и персидскому царю Хосрову Ануширвану, и Праведному халифу Али. Эту восьмичленную формулу можно читать, начиная с любого парного сегмента. В ней увязаны вместе все аспекты социального бытия. С некоторыми незначительными вариациями она звучит так. «Мир – сад; его ограда – держава. Держава – власть; её предел – Закон. Закон – это политика; её осуществляет властелин. Властелин – пастырь; его поддерживает войско. Войско – сподвижники; их обязывают деньги. Деньги дают пропитание; их приносят подданные. Подданные – рабы; их порабощает (в другом варианте: их оберегает) справедливость. Справедливость – благо; она основа мира. Мир – сад…» И так далее [106].

Притом что действительно формулу можно читать с любого сегмента, авторы «зерцал» рассматривали справедливость как ключевое звено всей конструкции [107].

Таким образом, вопрос о сохранении (и соответственно гибели) державы решался в категориях справедливости/несправедливости.

Предпринимались и дополнительные условия для объяснения факторов деградации власти. Например, Ибн-аль-Джавзи в «Сокровище владык» рассматривает субъективные моменты и предупреждает, что покушения на власть имеют место тогда, когда властелин был вскормлен в неге и удовольствиях, получил свою власть по наследству, предаётся безделью, считая, что власть – награда, данная ему без усилия с его стороны, надеется, что «деяния предков простираются, даже если их не возобновлять и не продолжать, на дни державы потомков» [108].