Как жить в мире перемен. Три совета Будды для современной жизни

Стремление воина – никогда не закрываться, даже если личные отношения дали сбой. Я не говорю, что больно не будет. Разрыв отношений с близким человеком швыряет нас прямо в гущу неопределенности человеческого бытия, и это, конечно, больно. Мы на пределе. Мы замечаем за собой такое поведение, которое, как мы думали, переросли много лет назад. Иногда достаточно одной мысли о человеке, чтобы мы захлопнулись. Но часто эта вроде бы неразрешимая ситуация дает нам наилучший урок, если мы готовы быть уязвимыми и честными, если хотим вступить в контакт с тем, что Чогьям Трунгпа называл «истинное сердце грусти». Как практикующие воины, мы делаем все возможное, чтобы держать человека в своем сердце, не лицемеря. Когда нас связывают с кем-то непростые отношения, можно поместить фотографию этого человека в месте, где мы будем часто ее видеть, и думать: «Я желаю тебе глубочайшего благополучия». Или можно написать имя этого человека и пожелание, чтобы он жил в безопасности, мирно и счастливо.

Независимо от того, какое действие мы предпринимаем, наше стремление – принести человеку пользу и желать ему всего хорошего. Это стремление основано на растущей уверенности в том, что и мы, и этот человек – изначально хорошие. Оно основано на нашем желании снять все слои защиты и увидеть другого человека без наших ярлыков и предрассудков. Мы стараемся отбросить сюжетную линию о том, какой вред этот человек причинил нам, о том, насколько он виноват. При этом мы можем испытывать «сырые чувства», отвращение к человеку и к сложившейся ситуации. Но независимо от того, что произошло и кто с кем как поступил, мы делаем все возможное, чтобы растворить нашу неприязнь. Это вовсе не значит, что мы снова будем вместе – часто это означает расставание, – но мы можем мысленно послать человеку прощение и заботу. Поверьте, это ощущается куда лучше, чем травить себя горечью.

Задание непостижимо: спасти всех и повсюду от неизмеримых страданий. Не только от голода, отсутствия одежды и жилья или от жестокого обращения, равнодушия, пыток или убийства. Мы также посвящаем жизнь спасению себя и других от самих причин страдания: от стремления причинять вред и усиливать агрессию, от неспособности распознать свои триггеры и видеть предрассудки, от укоренившихся склонностей поддаваться на провокацию и винить в этом кого-то другого.

Дав обет воина, мы постепенно становимся тем звеном, которое связывает других с их незамутненным умом, с их изначально благой сутью, и они тоже могут открыться зыбкости человеческого бытия как источнику вдохновения и радости. Наше пожелание счастья всем существам, включая нас самих, – жить без страха среди неопределенности и перемен. Сочувствие и доброта, необходимые для этого, безграничны, но мы строим фундамент из того, что у нас уже есть.

Обет воина подразумевает понимание, что в человеке нет ничего застывшего. Обычно мы изо всех сил стараемся сохранить свое жесткое представление о людях: «моя эгоистичная, безрассудная сестра», «мой веселый, жизнерадостный коллега», «мой злобный, закомплексованный отец». А что – я? «Я слишком толстая, неудачница, ничего в жизни не понимаю», «я умнее всех, я лучше всех выгляжу, я способная и успешная, я не создана для медитации», «я плохая мать и худшая в мире жена». Но в действительности ни один из ярлыков мы не можем приклеить навсегда. Мы никогда не можем дать исчерпывающего определения человеку, потому что все постоянно меняется. У нас всегда недостаточно данных.

Это обязательство подстегивает нас к тому, чтобы засомневаться в своем устоявшемся взгляде на мир, в том, такова ли реальность, какой мы ее обычно видим. Каждый из нас живет в реальности, которую считает единственно верной. Все так и есть, настаиваем мы. Точка. Но разве даже общепринятая реальность, которую мы все разделяем, будучи людьми, не является проекцией чувственного восприятия, свойственного человеку? У животных другое восприятие, и, следовательно, они живут в другой реальности. Так что же такое «реальная реальность»? Та, в которой живем мы? Или собаки? Или птицы? Или мухи? Ответ: единственной «реальной реальности» не существует. Реальность – в том моменте, в котором мы находимся, и она не такая прочная и определенная, как мы думаем.

Один из астронавтов, летавших на Луну, описал свои переживания при взгляде на Землю из космоса. «Земля выглядела такой маленькой, – сказал он. – Одинокий шарик, висящий в космосе». Ему стало грустно оттого, что мы зачем-то разделили ее на страны, к которым страстно привязались, установили границы и ведем войны. То, что мы делаем, не имеет никакого смысла, осознал он.

У нас есть только одна Земля и только одни люди, чтобы заботиться о ней, а то, чем мы занимаемся, – безумие.

То же откровение пришло к индейскому вождю по имени Сиэтл более ста лет назад: