Как живете, Караси

-- Отчего же, -- не вдруг отозвался Газетный Продавец. -- Просто считаю ниже своего достоинстваю -- и не нашелся как закончить гордую, однако, несколько суетливую фразу.

-- Эх! -- посетовал Полковник, разворачивая газетку и пробегая взглядом жирный заголовок ЗЛОДЕЯНИЯ КГБ и подзаголовок помельче: Страшная приемная. -Всегдаб вам столько независимости!

Дээсовец помрачнел, посуровел, передвинул пачку товаракуда-то заспину. Полковник нежно дотронулся до локтя Газетного Продавца. Продавец одеревенел и безропотно повлекся рядом. А Полковник, всего два-три шага-то и пройдя, остановился у ничем не примечательной двери и положил нанее ладонь, словно впитывая идущую сквозь дерево радиацию.

-- Вот здесь онаи была, этасамая страшная приемная. Справочнаяю

Голосом Полковникавладелаглубокая печаль, и Газетный Продавец вышел из ступора, отстранился весьмаагрессивно и, оглянувшись по сторонам, сказал-спросил подчеркнуто громко:

-- Запугиваете?

-- Вас запугаешь, как же! -- едване покатился Полковник со смеху.

Ирония, однако, пропаладаром: Дээсовец исчез, как бы растворился в воздухе. Полковник, впрочем, не слишком обескураженный этим обстоятельством, двинулся дальше в толпе Кузнецкого, отмечая взглядом то тут, то там расклеенные листовки. Посреди бурлящего книжного рынкаостановился наминутку, повертел в руках Набокова, Солженицына, Бродского, поинтересовался ценами.

Вдруг среди жучков произошло шевеление, рынок в мгновение как-то сам собою рассосался. Полковник обернулся: приближался милицейский наряд.

-- Старший лейтенант! -- подчеркнуто громко окликнул Полковник возглавляющего наряд Сержантаи неудержимо весело спросил: -- Перешли в милицию? Даеще с таким понижением?!

Якобы Сержант пробуравил Полковникасерым взглядом и бросил через губу:

-- Паяц!..

В рифму к тому, дачному, подвалу спустился Полковник по крутой щербатой лестнице флигеля Рождественского монастыря и оказался в столярной мастерской.

-- Иннокентий Всеволодович! -- вскочил с табуретанавстречу вошедшему хозяин: пьяненький, но очень интеллигентный, в синем таком, застиранном, аккуратно выглаженном халатике.

-- Николай Юрьевич, -- здороваясь, склонил голову Полковник.

Дышащий наладан черно-белый телевизор доносил сквозь сетку помех очередное заседание сессии Верховного Совета. Депутат с горящим взором страстно защищал Свободу Печати (с двух больших букв)! Мужчины постояли минутку молча, внимая оратору, потом Полковник, очевидно соскучившись, прервал паузу:

-- Готово?

-- А как же, Иннокентий Всеволодович! Мы ведь уславливались. А слово джентльменаю -- засуетился Столяр: надел очочки из халатного кармашка, полез заверстак, извлекая стопку обструганных, проморенных, лакированных дощечек. -Вот так соберете, -- принялся прилаживать одну дощечку к другой. -- Вот такю И вот сюда -- клеемю

-- Спасибо, спасибо, Николай Юрьевич, -- прервал Полковник. -- Не первый, славаБогу. Знаю, -- и открыл дипломат, где дожидалась моментагонорарный пузырь.

-- Шестой сундук, сундук еще не полный? -- вопросительно-улыбчиво пошутил пьяненький хозяин.

Шуткаявно не понравилась гостю: он мгновенно подобрался, взгляд сделался жестким, тяжелым. Поставив бутылку наверстак, собрав дощечки под мышку, Полковник сухо кивнул и направился к выходу. Но Столяр преградил дорогу: обидавысвободиламеханизм нетрезвой храбрости:

-- Нет уж, постойте, Иннокентий Всеволодович! Не надо со мною так, будто этабутылкаю Не забутылку я навас работаю! И раньше работал -- не забутылку. Когдавы меня в свои пакости втравилию жучки ставитью микрофоны в табуретные ножки монтироватью Тут, можетю -- повертел Столяр ладошкою, -- тут, может, обидаю сладость паденияю А вы! Вас ведь прежде моя сообразительность очень даже устраивалаю умение с полнамекаю Прямые-то приказы вы не очень любили отдаватью А сейчас дурачок удобнее? Который поверит, что вы решили настарости лет составить каталог домашней библиотеки? Я из уважения трепещу вас, полковник, -- возвысил Столяр голос до пламенно-риторических интонаций. -- А отнюдь нею Кудаменя ниже этого подвалазапрут? Может быть, честь? -расхохотался смешному словечку. -- Это вон этого, -- кивнул через плечо наПарламентария С Экрана. -- А я уж всею стабилизировался.

Полковник выслушал монолог молча, но, судя по примирительному резюме, с пониманием:

-- Найдется кое-что и наэтого.

-- Вы уж не сердитесь, Иннокентий Всеволодович, -- услышав примирительную нотку, вернулся Столяр к привычной уважительности. -- Только так тоже нельзя, -- и, подойдя к верстаку, откупорил водку. -- Я тоже все-таки человек. А бутылкачто? Бутылка -- этою

Сейчас Полковнику уже неловко было уйти вот так просто, и он едвали не с ужасом наблюдал, как разливает Столяр жидкость по двум подозрительным стаканам, как освобождает от липнущего к нему, неотдираемого, так что траурным ногтем приходится выколупывать, станиоля плавленый сырок, разламывает надвое:

-- Прошу, Иннокентий Всеволодович, -- пришлось приблизиться, взять с верстакаи поднять стакан, -- но труд скрыть брезгливость Полковник решил себе не давать: