Как живые. Образы «Площади революции» знакомые и забытые

На самом деле причины отъезда Мая из СССР были связаны еще и с тем, что иностранные архитекторы больше не были нужны. За короткое время его группа сделала проекты застройки Магнитогорска, Нижнего Тагила, Кузнецка (Сталинска), Сталинграда и ряда городов Сибири. Но западные архитекторы испытывали разочарование – социалистические города, которые должны были продемонстрировать Европе преимущества социализма, обернулись, в конечном счете, морем бараков. «Утвердившаяся в умах людей XIX столетия филантропическая идея создания идеальных рабочих городов совершенно неожиданным образом трансформировалась на практике в строительство трудовых казарм, – пишет Винфрид Зебальд в романе „Аустерлиц“, – что случается достаточно часто с нашими наилучшими планами, имеющими обыкновение в процессе реализации превращаться в свою полную противоположность».

Свою миссию «иноспецы» выполнили, сыграв колоссальную роль в строительстве советской тяжелой и военной промышленности, внедрении американского и немецкого методов конвейерно-поточного производства проектной документации, возведении крупнейших в мире заводов. Альберт Кан был обескуражен постоянной «текучкой» кадров – заменой недолго поработавших, едва набравшихся опыта советских сотрудников на других – неквалифицированных. Делалось же это специально, чтобы обучить как можно больше начинающих специалистов поточно-конвейерному способу проектирования. Иностранцев стали постепенно «выдавливать» из советских проектных организаций. Руководство Наркомтяжпрома (основной «заказчик» иностранных специалистов) стало переводить инвалютных специалистов на безвалютную оплату. Начиная с 1933 года, многие из них, оказавшись не в состоянии обеспечивать оставшиеся за границей семьи, покинули страну. Правда, в том же году в Метрострое трудилось 16 «иноспецов».

Эрнст Май отправился в Африку, где жил и работал до 1954 года. Его коллега Маргарете Шютте-Лихоцки вернулась, в 1941 году в Вене была арестована гестапо за участие в австрийском Сопротивлении и отправлена в концлагерь. В том же 1933 году отправился домой Рудольф Волтерс. Дальнейшая его судьба сложилась так, что заслуживает отдельного рассказа.

Альберт Шпеер, будучи главным архитектором Рейха, пригласил Волтерса на роль своего заместителя. Во время войны он, как имперский министр вооружений, направил его заняться военным строительством на оккупированных территориях, так тот еще раз побывал в СССР. А после войны Шпеер оказался на скамье подсудимых в Нюрнберге и получил свои 20 лет тюрьмы, Волтерс же продолжал занимался проектированием зданий. Между прочим, именно ему мы обязаны появлением на свет «Дневника из Шпандау» Шпеера, опубликованного после его освобождения. Писать заключенным Шпандау было категорически запрещено, но Волтерс подкупил служащего тюрьмы, и тот выносил сделанные на кусочках туалетной бумаги записи Шпеера. В них, наряду с мемуарной частью, было описание его проекта Дворца победы, гигантского сооружения (70-метровый цоколь и 220-метровый купол), перед которым должна была померкнуть библейская Вавилонская башня. Как и Дворец Советов, он так и не был построен.

Из командировки в Утопию

Виткин разочаровался в восстановлении отношений с Эммой. Но не только разбитое сердце послужило причиной его решения покинуть Советский Союз. «У меня сложилось впечатление о потраченных усилиях, полном отсутствии сотрудничества со мной и возмутительном обращении», – писал Виткин в новом письме к Сталину. В нем он благодарит вождя за то, что благодаря его обращению к нему от 15 июня 1933 года, удалось получить «советский патент на изобретенные им блокирующие блоки», и объясняет, что решил вернуться в США из-за невозможности реализовать свои идеи. Жалуется на то, что «ничего не было сделано для улучшения моих жилищных условий», что ему не возвратили затраченные им средства (171 % месячной зарплаты) на подписку на государственный заем. Последнее, с точки зрения советского человека, выглядело немного странно, но, что поделаешь, иностранцы привыкли считать деньги. Волтерс в своих мемуарах сетует, что ему не хотели продавать билет в Германию за рубли, а он решил не потратить в России ни одной рейхсмарки, нажитой в ней «непосильным трудом». И только после долгих проволочек продали – правда, билет третьего класса.