Как живые. Образы «Площади революции» знакомые и забытые

Неподалеку от студентки стоит матрос с сигнальным флажком в руках, который – если с утра его потрогаешь – сделает твой день удачным, так считается. Моделью для него стал еще один, наряду с Алексеем Никитенко, курсант Высшего военно-морского училища имени Фрунзе – Олимпий Рудаков. Есть свидетельства, что его изваял Алексей Дивин, в 1937 году выпускник Всероссийской Академии художеств по классу Манизера. Похоже, двадцатичетырехлетний курсант был выбран Манизером в качестве модели для матроса-сигнальщика за мужскую красоту, отвечавшую представлениям того времени, его называли самым красивым офицером Балтийского флота. Красота – это страшная сила, мужская – может, даже в большей степени, чем женская. Наделенные ею мужчины обычно уверены в себе, общительны и легче сходятся с людьми, чаще занимают высокие посты, и даже интеллект у них, как пишут со ссылками на неведомых «британских ученых», выше, чем у некрасивых.

Линкор «Марат» (поначалу он был «Петропавловском») – один из четырех первых российских дредноутов. Экипаж корабля принимал участие в Первой мировой войне, потом – в Октябрьской революции. Спустя несколько лет матросы разочаровались в большевиках и приняли участие в Кронштадтском мятеже, после подавления которого были расстреляны те из них, кто не ушел по льду залива в Финляндию. На линкор прибыл из Петрограда новый экипаж, решивший дать кораблю новое имя – в честь Жана-Поля Марата.

В 1937 году линкор отправили в Англию для участия в международном военно-морском параде на Спитхэдском рейде Портсмута по случаю коронации Георга VI. Одним из участников похода стал Олимпий Рудаков. В 17 лет он приехал из Казани в Москву, работал грузчиком на заводе «Каучук», оттуда по комсомольской путевке был направлен на учебу в Ленинград.

Во время войны он уже служил не на «Марате», а на эсминце «Сокрушительный», «прикрывал» транспорты и сбивал самолеты. На «Марате» служил дядя Степа, рассказывавший ребятам

«Про войну и про бомбежку,
Про большой линкор „Марат“,
Как я ранен был немножко,
Защищая Ленинград.
И теперь горды ребята —
Пионеры, октябрята, —
Что знакомы с дядей Степой,
С настоящим моряком».

У Рудакова поначалу все складывалось не так гладко, как у дяди Степы. Правда, в октябре 1941 года за мужество и героизм Рудаков был награжден орденом Красной Звезды. Но 20 ноября 1942 года корабль попал в жесточайший шторм, под ударами волн у корабля отломилась корма, и он пошел ко дну. Чудом удалось переправить большинство членов экипажа на другие корабли, на борту остались 15 матросов – с тем, чтобы удержать судно на плаву до прихода тральщиков, и все они погибли. Командир эсминца вместе с замполитом и старпомом – старшим лейтенантом Рудаковым покинули его не последними, как положено на флоте. По приговору военного трибунала первые двое были расстреляны, а смертный приговор Рудакову заменили 10-летним заключением (с отсрочкой его исполнения до окончания военных действий). Относительно того, насколько обоснованным был приговор, существовали разные мнения. Есть свидетельство, что Рудакова сняли с терпящего бедствие судна раненым и 138-м по списку, а потом флотское начальство выставило его крайним.

Рудаков воевал рядовым минометного взвода штрафной роты на Карельском фронте. Взвод держал оборону на полуострове Рыбачий, том самом, где немцам так и не удалось перейти государственную границу. Определили Рудакова в «ботики» (так именовали доставщиков боеприпасов и продуктов), что означало верную смерть, они жили в среднем не более двух-трех ходок. По счастью его, как опытного артиллериста, вскоре оттуда забрали, и он, в звании рядового, воевал командиром противотанковой батареи. После двух ранений, в 1944 году был восстановлен в звании и возвращен на Северный флот (там остро не хватало опытных морских офицеров). Вскоре он стал командиром эсминца «Доблестный», что само по себе невероятно – недавний штрафник закончил войну капитаном третьего ранга, кавалером трех боевых орденов. Его наградные листы доступны на портале «Память народа» – в них о том, что он конвоировал суда, доставлявшие по ленд-лизу боевую технику и все остальное (всего 31 судно), успешно охотился за немецкими подводными лодками. Первый орден Красной Звезды ему, правда, возвращен не был.