Как живые. Образы «Площади революции» знакомые и забытые

Возможно, это и байка, но, как вспоминают современники, стрелком Ворошилов и вправду был неплохим. Правда, его мастерство проявлялось лишь на правительственной охоте. Как военачальник, он после Гражданской войны ничем себя не проявил, а во время Великой Отечественной и вовсе показал свою неспособность к командованию. Зато показали себя советские женщины, подготовленные к службе в армии (беспрецедентная цифра служивших – до 1 млн). Правда, Уншлихт, создатель осоавиахимовской системы, благодаря которой они смогли проявить себя, был расстрелян в 1938 году как польский шпион.

Вера и Зоя

Кто позировал для этих двух скульптур, неизвестно. Поэтому я расскажу об одной девушке, которая в год открытия станции была одновременно и парашютисткой Осоавиахима, и «Ворошиловским стрелком».

Вера Волошина родилась в 1919 году в Кемерово. Занималась спортом: гимнастикой и легкой атлетикой, поступила в Московский институт физкультуры, потом из-за болезни перешла в Московский институт советской кооперативной торговли. Параллельно в московском аэроклубе освоила пилотирование самолетов и прыжки с парашютом, научилась водить мотоцикл, стрелять из винтовки. Собиралась замуж за одноклассника Юрия Двужильного, который сделал ей предложение. Подруги скинулись ей на свадебное платье 22 июня, и в тот же день оно было куплено. Жених и невеста войну не пережили.

Веру, записавшуюся в добровольцы, зачислили в войсковую часть № 9903 разведотдела штаба Западного фронта для работы в тылу врага. Командир части майор Спрогис отбирал к себе прежде всего спортсменов, значкистов «ГТО» и, понятно, «Ворошиловских стрелков». Оружие они знали, и это значительно облегчало дело. На анкету не очень обращали внимание, хотя часть была секретная. Правда, у Веры, родившейся в благополучной по советским понятиям семье шахтера и учительницы, в этом смысле было все благополучно. Не то что у принятой в ту же часть Зои Космодемьянской, у той с анкетными данными было не так гладко. Зоя родилась четырьмя годами позже Веры на Тамбовщине в семье, относившейся к потомственному духовенству («Космодемьянская» – характерная церковная фамилия). Ее дед по отцу, священник местной церкви, в августе 1918 года был зверски замучен красными (утоплен в пруду).

21 ноября 1941 года в тыл немецких войск ушла большая группа разведчиков, в которой были и Вера Волошина с Зоей Космодемьянской. Боевым заданием было сжечь то ли располагавшиеся в деревнях места постоя немецких частей, то ли сами деревни. За несколько дней до того Сталиным и маршалом Шапошниковым был подписан Приказ Ставки ВГК № 0428 от 17 ноября 1941 года, предписывавший «разрушать и сжигать дотла все населенные пункты в тылу немецких войск на расстоянии 40–60 км в глубину от переднего края и на 20–30 км вправо и влево от дорог». У приказа длинное название, но в армии он получил известность под куда более коротким – «Гони немца на мороз».

«Опыт последнего месяца войны показал, – говорилось в приказе, – что германская армия плохо приспособлена к войне в зимних условиях, не имеет теплого одеяния и, испытывая огромные трудности от наступивших морозов, ютится в прифронтовой полосе в населенных пунктах… Советское население этих пунктов обычно выселяют и выбрасывают вон немецкие захватчики». Из приказа вытекало, будто в поджигаемых населенных пунктах населения уже и не было. Но оно было, и когда Зоя Космодемьянская пыталась поджечь сарай рядом с домом, где ночевали немецкие солдаты, один из жителей деревни Петрищево поднял тревогу, а когда ее вели к виселице, две деревенские женщины ударили ее по ногам палкой и облили помоями, о чем, разумеется, в советское время говорить было не принято.

Зоя Космодемьянская заслуженно стала для советского народа символом героизма, о ней стали слагаться стихи, ей стали возводить памятники, автором первого из которых стал Матвей Манизер. О Вере Волошиной ничего не было известно, много лет она числилась без вести пропавшей. И это при том, что в тот же день в расположенной недалеко от Петрищево деревне Головково немцы повесили еще одну девушку из той же группы. Лишь в 1957 году журналист Геннадий Фролов выяснил, что это была Вера, и нашел ее могилу. «В совхозе меня уже ждали. Умышленно показываю ту фотографию, на которой Вера снята среди группы подруг-спортсменок, и прошу сказать, есть ли среди этих девушек та, что была повешена в Головково. – Вот эта! Ее у нас повесили! – И все указали на Веру…»[2]

«Привезли ее, бедную, на машине к виселице,… – из записанного Фроловым рассказа местной жительницы. – А потом она начала говорить… Я, говорит, не боюсь смерти. За меня отомстят мои товарищи. Наши всё равно победят. Вот увидите! И девушка запела. И знаешь, какую песню? Ту самую, что каждый раз поют на собраниях и по радио играют утром и поздно вечером. – „Интернационал“? – Да, эту самую песню. А немцы стоят молча и слушают. Офицер, что командовал, что-то крикнул солдатам. Они набросили девушке петлю на шею и соскочили с машины. Офицер подбежал к шоферу и дал команду: трогай с места».