Как живые. Образы «Площади революции» знакомые и забытые

«Новогодняя елка должна быть праздником счастливого детства, созданного в нашей стране огромными заботами партии, правительства и лично товарища Сталина о детях», – говорилось в выпущенном в 1937 году Учпедгизом пособии «Елка в детском саду». В нем говорилось даже о том, как следует развешивать елочные игрушки, чтобы они ненавязчиво внушали детишкам – страна в кольце врагов. «На средних ветках надо вешать игрушки, не требующие детального рассматривания: бонбоньерки, хлопушки, крашеные шишки, бутафорские овощи и фрукты, а на краях ветвей – аэропланы, парашюты, пограничника Карацупу с собакой Ингусом». Они оба, притаившиеся среди еловых ветвей, должны были учить детей бдительности.

Бдительность – в те годы это было важное слово, может быть, самое важное. Лучше других важные слова знал Сергей Михалков.

«…У далекой
У заставы
Часовой в лесу не спит».

Спать и смотреть веселые сны должна была девочка по имени Светлана, благодаря которому после публикации этого стихотворения Михалков получил протекцию самого Сталина. Впоследствии поэт-гимнописец уверял, что в 1935 году не знал, что так зовут дочь вождя. Вся страна знала, а он не знал.

«В глухую ночь,
В холодный мрак
Посланцем белых банд
Переходил границу враг —
Шпион и диверсант…

И в тот же самый ранний час
Из ближнего села
Учиться в школу, в пятый класс,
Друзей ватага шла…

Они спешили на урок,
Но тут случилось так:
На перекрестке двух дорог
Им повстречался враг.

– Я сбился, кажется, с пути
И не туда свернул! —
Никто из наших десяти
И глазом не моргнул.

– Я вам дорогу покажу! —
Сказал тогда один.
Другой сказал: – Я провожу.
Пойдемте, гражданин.

Сидит начальник молодой,
Стоит в дверях конвой,
И человек стоит чужой —
Мы знаем, кто такой».

Михалковские строки написаны в 1937 году. Позже поэт тоже шагал в ногу со временем, что послужило поводом для розыгрыша, устроенного уже упоминавшимся на этих страницах Никитой Богословским в 1970 году. Он распространил слух, будто каждый год 20 декабря (день создания органов ВЧК) Михалков собирает в своем кабинете (руководителя московского писательского союза) особо приближенных лиц, произносит тост во славу органов и добавляет, что считает себя че истом. И что за плодотворную работу на ниве госбезопасности ему пожалован чин генерала, и кто-то даже видел в окне на Лубянке, как он облачался в увешанный орденами генеральский мундир.

Среди моих ровесников, родившихся в середине века, были в большой чести картины про вредителей и шпионов, всякие там «Граница на замке» и «На дальней заставе» (советский культурный код, ничего не попишешь). Они были сняты в 1930-е годы, но с появлением телевизора дошли и до моего поколения. «А пограничной собакой мне можно быть?» – спрашивал малыш в «Подкидыше» (в этой роли снялся будущий литературный критик Лев Аннинский). Фильм 1939 года, тот самый, откуда в народ ушла фраза Раневской: «Муля, не нервируй меня!» А какие были книги! «Шпион» Рувима Фраермана, там дети из приморского колхоза помогали поймать притворившегося крестьянином японского лазутчика-убийцу, гайдаровская «Судьба барабанщика», где одураченный поначалу школьник в финале стрелял в разоблаченного им шпиона. И еще мы наизусть знали слова песни, мелодия которой и сейчас звучит перед футбольными матчами (без слов, правда):

«Эй, вратарь, готовься к бою!
Часовым ты поставлен у ворот.
Ты представь, что за тобою
Полоса пограничная идет!»

Пограничная полоса – рубежи нашей необъятной родины, в центре которой сияли кремлевские звезды. Пограничник был героем советской эпохи, потому и попал в футбольный гимн. И у этого пограничника было имя – Никита Карацупа.

Да, забыл сказать, Карацупа с собакой возглавили рейтинг советских елочных игрушек на новогодней антикварной ярмарке 2019 года, игрушка была продана аж за 18 тысяч рублей.

Это смутно мне напоминает …