Какая чушь. Как 12 книг по психологии сначала разрушили мою жизнь, а потом собрали ее заново

Ничего себе, целое письмо. Вот уж не знала, что все это время мы «ныли и болтали о ерунде». Я думала, мы слушали друг друга и помогали друг другу. Я уверена, что всегда была рядом, когда тебе нужно было выплакаться. Не знала, что все это время ты принимала меня за негативную суку. Хорошо, что теперь наши отношения прояснились.

Я ответила:

Я не считаю тебя сукой! Я бы с тобой не дружила, если бы так думала, я люблю тебя! Я просто пыталась быть честной и сказать, что я думаю.

Она ответила:

Ну, раз тебе нужна честность, пожалуйста. Селф-хелп не делает тебя лучше, он делает тебя помешанной на себе. Не только ты проходишь через перемены, у других людей тоже меняется жизнь, ты бы это знала, если бы брала трубку. Ты изменилась, и я думаю, нам лучше какое-то время не общаться.

У меня засосало под ложечкой. Я никогда не ссорилась с друзьями. Мне не нравилось бороться. Не нравилось кого-то обижать. Но все селф-хелп-книги говорят, что из жизни надо убирать негативных людей. Может, это и была она. Мой негативный человек.

– Сара – одна из наименее негативных людей, которых я когда-либо встречала, – сказала Рейчел, когда я рассказала ей о случившемся. – Она поддерживала тебя на протяжении всей этой затеи.

– Просто у нас осталось мало общего, – ответила я. – Я хочу говорить о правильных вещах – глубоких, важных, а не жаловаться на какую-то девушку из офиса.

– Но, Мэриэнн, об этом все говорят. И ты говорила об этом. То, что ты делаешь, это…

– Что? – перебила я.

Рейчел глубоко вздохнула, прежде чем продолжить:

– Твой перемены – очень резкие, и ты не можешь ожидать, что все будут на той же волне.

– Все книги говорят, что некоторым не понравятся мои перемены и ничего с этим не поделаешь, – ответила я.

– Так ты хочешь разорвать отношения с одной из своих лучших подруг?

– Не знаю, но пока мы идем разными путями.

Становилась ясно, что пути расходятся с большинством людей в моей жизни.

Весь смысл проекта был в том, чтобы измениться. Но я не ожидала, что это так взбесит остальных.

Мама беспокоилась в первую очередь о том, что я решила «послать» заботы о своей внешности. В субботу мы встретились с ней на традиционном обеде, который устраиваем каждый месяц, и ходили по магазинам. Она смотрела на цены в Whistles и информировала меня, сколько такое же стоило бы TK Maxx. Всегда было 16 фунтов.

– Выглядишь очень богемно, – сказала она, когда я встретила ее на станции.

Она была в моделирующих форму серых брюках, в сером тренче и кремовом шелковом шарфе. Ее волосы были идеально уложены. Если бы эта женщина попала на войну, она бы рыла траншеи с идеальными стрелками на брюках и с помадой.

– Что это значит?

– Ничего, просто твои волосы дико выглядят. И ты немного бледная. Ты больна?

– Нет, просто я сегодня без макияжа.

– Ох, ты же не потеряла свою косметичку? Мэриэнн, ты постоянно теряешь вещи…

– Нет, просто мне не хотелось краситься.

– Ох… – она рассматривала меня с ног до головы, взвешивая глазами. – Ты ела много пасты? – продолжила она.

– Да, мам. А еще я ела торт на завтрак, – сказала я, провоцируя ее сказать что-нибудь еще.

– Ну ладно, сбросишь и вернешься к нормальной форме.

– Сброшу что, мам? Я вроде еще не размером с дом.

– А я этого и не говорила! – она удивилась моей реакции.

– Мне надоело, что ты вечно беспокоишься о моем весе и внешности. В жизни есть кое-что поважнее стремления к красоте и худобе, знаешь ли! Полмира голодает, а ты говоришь о калориях.

– Ладно, – сказала она.

– Все равно парень на семинаре сказал, что мы станем намного здоровее, если пошлем к черту диеты и попытки заставить себя пойти в спортзал. Мы вернем наше тело к естественному ритму жизни и бросим постоянные попытки контролировать его. Тогда мы сами поймем, когда нужно съесть салат или пойти на пробежку…

– Так ты хочешь салат на обед? – спросила она.

– Нет, я хочу пасту.

– Еще пасту?

– Да!

Мы зашли в итальянский ресторанчик рядом с площадью, я заказала карбонару с красным вином, а мама – чиабатту с курицей и кофе. Я сгребала пасту себе в рот и продолжала формулировать свое неожиданно появившееся мнение о патриархате и представлении о теле.