Какая она, победа?

заброски на маршруте. 100-процентный запас времени на случай непогоды.

Отличное снаряжение. Компактная, схоженная группа. Казалось, преду-

смотрено все. Правда, Саша Юриенштраус никогда не был на семи тысячах,

но он безупречно чувствовал себя на 6400, очень силен физически, прекрасно

подготовлен...

Удачно прошли ледопад. Снег спрессовался, позволял быстро набирать

262

высоту, в полдень были уже на 5200 у пещеры. Дальше идти не имело

смысла, так как до пещеры на 5900 не дотянули бы все равно. Решили

отдыхать. Да они и планировали ночлег на перевале Дикий — все по

графику!

Подъем в 6 утра. Но высунуться нельзя, ветер, пуржит, никакой

видимости. Ждали до одиннадцати, потом решились. Снег мягкий,

пушистый, траншея по пояс. Впереди активно работает двойка Сергеев —

Юриенштраус.

— Как пашут! — шутят в тройке Бобров — Глухов — Засецкий. — Даже

сменять неловко!

В пять вечера были на 5900. Пещеру засыпало, пришлось заниматься

раскопками, но к сумеркам управились. Когда темнота сгустилась, зажгли

факел, посигналили базовому лагерю: все в порядке, все идет как надо. . Все

шло как надо и на следующий день. Даже погода была хорошей. За два часа

работы они преодолели первый, самый сложный скальный пояс и уже в три

часа пополудни были на 6400 у заброски. Решили продолжать подъем и через

час были под вторым скальным поясом, на 6500.

Здесь их встретил ветер. Такой, что на удобной ровной площадке все

впятером смогли поставить палатку только за сорок пять минут. Палатка

двойная, с болоньевым верхом, однако они боялись, что полотнище не

выдержит, лопнет по швам. Так продолжалось всю ночь. Ничуть не

улучшилась погода и утром, 10 августа. И все же они снялись с места.

Отсиживаться в столь ненадежном убежище, каким, в общем-то, является

палатка, не имело смысла. Тем более что, по рассказам предшественников, на

6700 есть хорошая трещина, в которой можно укрыться от любой непогоды.

На снежном склоне по-прежнему впереди работала двойка Сергеев —

Юриенштраус, на скалах — тройка Глухов — Бобров — Засецкий. Послед-

ние две веревки перед пещерой оказались особенно трудны. Вот тут-то

Володя, пожалуй, впервые заметил, что Саша Юриенштраус не совсем в

порядке. Что-то с координацией движений. . Хотя какая может быть

263

координация, если ветер буквально бросает на склон, а лицо залеплено

снегом, а гул, рев такой, будто рядом прогревают турбореактивный

двигатель!

Ночь провели в трещине. Здесь было тихо, донимал только жгучий

холод, тянувший изо всех щелей. Одиннадцатого попытались выйти, но

буран вновь загнал в пещеру. Саша возмущался. Он не понимал, почему надо

отсиживаться, чего-то ждать, он рвался в бой. Пожалуй, он чувствовал себя

лучше всех. Прекрасный аппетит, завидный сон; пульс, дыхание — все вне

подозрений. ...Тогда что же с ним было? Показалось?

Двенадцатого двинулись дальше. Шли на «кошках», и крутизна

требовала точности. Недалеко поднялись, метров на пятьдесят, как всем

стало ясно, что Саша Юриенштраус продолжать восхождение не может.

Явная утрата координации движений. Каждый шаг мог обернуться бедой, а

сам Саша даже не замечал этого; стоило немалого труда объяснить ему,

почему надо поворачивать назад, в пещеру, хотя погода вполне ходовая и они

так близки к вершине. Что делать? Неужели придется отказаться от вполне

реального шанса побывать на Победе?

Слава Глухов предлагает принять его жертву. Он остается в пещере с

Сашей, остальные идут наверх. Что ж, такие ситуации бывали. Здесь же, на

Важа Пшавела, когда в экспедиции грузинских альпинистов заболел

Хергиани-младший. Была такая же ситуация и на пике Коммунизма в 1968

году, когда приболел Сулоев. . Тогда тоже казалось обидным отказаться от

рекордного траверса только потому, что кому-то слегка занедужилось. .

Итак, решение принято. Слава Глухов и Саша Юриенштраус остаются в

пещере, остальные идут к вершине. Нет, не на Победу. На Победу нет

времени, они только взойдут на пик Важа Пшавела, он совсем рядом. В два

часа дня вышли из пещеры, в четыре были на вершине. Здесь тихо,

безветренно, минут сорок погрелись на солнышке, оставили записку

Овчинникову, сожалело том, что встреча не состоится, и уже в шесть вечера

были в пещере, рядом с товарищами.

264

Утром вниз. Была мысль, что еще успеют вновь вернуться на Победу, и

потому на каждой стоянке делали опись оставшихся продуктов и

снаряжения. . Спускались быстро. За один день от 6700 до базового лагеря.

Саша шел сам, состояние его постепенно улучшалось, и все же, когда они

появились в лагере, врач Олег Сорокин прежде всего спросил:

— Что с Сашей?

Это была мозжечковая гипоксия. Видимо, верхним пределом для Саши

был рубеж 6500, и тут уж ничего нельзя поделать, высотный альпинизм не

для него. А так ничего страшного. Отлежится, отдохнет — все войдет в