Какая-то ерунда (сборник рассказов)

Он с омоновца их снял по пути домой. И не планировал в тот субботний день никакой такой акции и не рассчитывал, а снял. Увидел, значит, его, омоновца то есть, что стоит он один беззащитный и по всей форме обмундированный с головы до пят и товарищами своими, тоже омоновцами, оставленный. Потому что они, товарищи омоновца, с кем город он патрулировал, поддерживая неприкосновенность личности граждан вблизи криминогенных зон, в гастроном зашли. Обстановку проверить и колбасы, может, купить, если удастся по ходу дела. И Сараев заметил этого одинокого омоновца издалека и подумал, что надо его брать живым, пока никого вокруг нету, так как узнал недавно Сараев, сколько стоит на черном рынке оружие, и понял, что купить его за свои деньги он не сможет себе никогда, а в госторговле оружием все еще не торговали. И он подошел к омоновцу с тыльной стороны и не долго раздумывая и не рассуждая блестяще провел прием каратэ-до. То есть он уложил омоновца на голый асфальт ударом правой ноги в прыжке с разворотом. Точно как в книжке описывалось и рекомендовалось и было подробно нарисовано. А именно выпрыгнул Сараев, взвившись вверх, и, развернувшись в воздухе пружиной, достал его, омоновца, правой ногой по голове. И омоновец, не ожидая такого коварного нападения от мирного прохожего, не защитился как подобает, а упал без сознания и чувств на месте.

А Сараев снял с него бронежилет и пистолет Макарова из кобуры вынул и каску тоже прихватил по инерции мышления для полного комплекта, после чего и покинул место своего преступления, радуясь, что удачно все получилось и сошло ему с рук. И жилет вот теперь с пистолетом у него есть, и омоновец вроде в живых остался, потому что он дышал, когда с него жилет Сараев стаскивал. А свидетеля того единственного, который видел конец совершения нападения, можно не учитывать и в расчет не принимать. Хоть он и подбежал к Сараеву и спросил:

- Вы что это делаете тут?

Но Сараев ему ответил:

- Омоновца раздеваю.

А свидетель:

- Ну ты, - говорит, - циркач твою мать, - и пошел дальше своей дорогой.

И, покидая место происшествия и заметая следы в клубке переулков и улиц центральной части города, Сараев думал, что не зря и не впустую купил он когда-то у драмтеатра книгу-самоучитель по восточным видам рукопашных единоборств, потому что теперь чтение и изучение этой полезной книги принесло ему свои конкретные плоды - плоды, как говорится, просвещения. И Сараев жилет сразу на себя надел, еще там, у поверженного тела омоновца, чтоб в руках не тащить, а пистолет он, конечно, в карман брюк запрятал, в правый. И он, пистолет, постукивал его по бедру при ходьбе то дулом, то рукояткой. И когда ногу Сараев вперед выдвигал, шагая, рукояткой его пистолет ударял мягко и приятно, а когда нога сзади оставалась, готовясь новый шаг вперед сделать, - дулом.

А дома, уединившись в четырех стенах, Сараев осмотрел и обследовал все свои ценные приобретения и остался собой и ими доволен, потому что в пистолете оказалось, как и следовало того ожидать, семь патронов, то есть полная, неначатая обойма, а жилет тоже ему понравился и пришелся при ближайшем рассмотрении впору и по всем статьям: во-первых, легкостью своей, относительной, конечно, и тем, что не толстый он был, а тонкий, как приблизительно пиджак с подкладкой. Ну и общей добротностью своей и качеством изготовления понравился жилет Сараеву. А насчет каски Сараев так для себя решил - что надевать, конечно, он ее по мелочам не будет, чтоб лишнего, избыточного внимания на себя не обращать, а будет пользоваться ее услугами лишь при последней крайности, допустим, при непосредственном соприкосновении с противником. И если б у него мотоцикл, например, был или мотороллер, то можно было бы в этой каске на мотоцикле за грибами ездить или на рыбалку, а так, без мотоцикла, применения ей повседневного Сараев не мог придумать и изобрести. И он стал даже сомнения выражать в том смысле, что ее может, и не стоило с омоновца снимать, а надо было ему эту каску оставить. Тем более что она сбоку треснула от удара, нанесенного Сараевым по омоновцу.

И теперь, конечно, Сараев, выходя за пределы квартиры и идя то ли на работу, то ли к Марии - с деньгами, обязательно надевал на себя жилет - под свитер. А в карман правый клал "Макарова". То есть он выходил из дому экипированным по высшему, можно сказать, разряду. И, увидев его впервые в таком вооруженном виде, Мария сказала:

- Ты поправился.

А Сараев сказал:

- Ага.

И Мария еще спросила у него про Милу - не объявлялась ли она или ее сотоварищи. А Сараев в ответ промолчал как рыба, будто бы и не слышал вопроса, ну и Мария не стала ничего больше говорить и спрашивать, так как молчанием своим дал ей Сараев красноречиво понять, что его нынешняя самостоятельная жизнь - это его личное дело и ее никаким боком не касается и не задевает. И Сараев отдал Марии принесенные деньги, а она сказала ему:

- Спасибо.