Какая удача

Дэниел,

Видишь, теперь я уверен, что мы на одной волне. Ты знаешь своего соседа? Который из другой страны? Ты же знаешь, что у него, наверное, работа лучше твоей? Или, по крайней мере, когда-то будет. Я не расист, ничего такого. Я ненавижу расистов. Но давай не будем себя обманывать, Дэниел. Это не время для нас с тобой.

На прошлой неделе одна из учителей в старшей школе Атенс написала статью для университетской газеты. Там говорилось о том, как сложно ей учить белых мальчиков. Она конкретно отметила: «белых мальчиков». Почему она сказала, что это сложно? Представь себе, Дэниел: «Они совсем не стараются и ждут поощрения». Все мальчики в подростковом возрасте такие говнюки. Но она выделяет именно нас. И потом, если бы один из этих учеников сказал: «Эй, из-за вас мне стало стыдно, что я белый», знаешь, что случилось бы? Они бы выгнали его из школы!

Я не нацист, Дэниел. К черту нацистов. По морде им надо давать. Но подумай об этом, Дэниел. Есть учителя, которые считают, что их работа заключается не столько в преподавании, сколько в том, чтобы говорить глупым подросткам, что они мудаки просто потому, что они белые. В тот единственный момент в жизни ребенка, когда ему нужно, чтобы его обняли, сказали, что все будет хорошо, что он может стать кем угодно, вместо этого ему говорят, что он лично ответственен не только за свои проблемы, но и за проблемы всех окружающих. Неудивительно, что он зол. Просто дышать воздухом и ходить по земле уже почему-то делает нас мудаками.

Почему я должен получать по лицу каждый раз, когда выхожу из дома, просто потому что я белый? Ты чувствуешь, будто у тебя куча преимуществ перед другими? Я уж точно нет.

Просто иногда меня это злит. Не просто иногда. Это меня очень, на хер, злит. Очень. Я не хочу зацикливаться только на теме расы. Дело не только в этом. Во всем. В том, как девушки смотрят на тебя, черт, как все смотрят на тебя. Словно все они знают какую-то шутку, неизвестную тебе. Это насмешка; они насмехаются над нами. Они думают, что знают лучше. Но это не так. Я ЗНАЮ ЛУЧШЕ. Люди мило улыбаются, но они не милые. У меня есть что предложить этому миру, но они не хотят слушать. Им все равно. Им до лампочки. От этого мне хочется кричать. А тебе хочется от этого кричать? Ты должен так себя чувствовать. Я вижу, что ты так себя чувствуешь. У нас больше общего, чем, как я думаю, тебе кажется, Дэниел.

Это еще одна вещь, которую Ай-Чин понимает. Они видит меня, как никто. Она слушает. ОНА СЛУШАЕТ. Все остальные, ты можешь говорить с одинаковой громкостью, одинаковым тоном, с одинаковым ритмом прямо им в ухо, и они все равно не услышат. Но она услышала. Она слушала с самого начала. С ее появлением весь дом кажется другим. У меня наконец-то есть кто-то, кто понимает, что я хочу сказать. Кто понимает, что мне есть что сказать. Я начинаю думать, что люблю ее, Дэниел. Вау. Ты первый человек, которому я это сказал. Это приятно говорить. Она тоже меня полюбит. Может, уже любит. Может, она еще этого не знает. Но так и будет.

С ней все поменялось. Мне меньше хочется кричать. Все стало… спокойнее. Я не знаю, как я жил без нее. Я не могу без нее. Теперь все намного лучше.

О! Я думаю, она тебя помнит. Я спросил ее, видела ли она кого-то, когда шла на занятия в то утро, и она сказала да, видела. У меня ушло некоторое время, чтобы это из нее вытянуть. Но я вытянул. Так что это было интересно.

Всего наилучшего,

Джонатан