Кахатанна. Тетралогия (СИ)

– Они просили меня не медлить, если есть серьезные новости, и позволили отдохнуть, если великий аита не захочет сообщить ничего спешного.

– Увы тебе, – улыбается император. – Очень захочет.

– Я рад быть полезным тебе, аита.

– Как вознаградить тебя? – спрашивает Агатияр.

– Я сын Интагейя Сангасойи, и ничто в мире не будет мне большей наградой, чем ее благополучие и счастье.

– Хороший ответ, – говорит император. – Если бы мне таких солдат...

– Зу! – одергивает его Агатияр. – Ты несправедлив. Твои тхаухуды не хуже этого прекрасного воина.

– Да, ты прав. Просто...

– Просто все, что связано с ней, само по себе гораздо лучше всего остального. Понимаю.

Агатияр знает, что имя Кахатанны и название ее страны магически действуют на Зу‑Л‑Карнайна и следует быть осторожным, употребляя эти слова. Визирь спрашивает у гонца:

– Тебе нужно дать с собой письмо или ты повезешь устное послание?

– Тхагаледжа просил тебя не доверять мысли бумаге, если мысли эти дороги тебе.

– Будь по‑твоему, – говорит Агатияр. – Тогда запоминай...

* * *

Спустя два часа после отъезда гонца обратно в Сонандан император и его верный визирь наконец оставили свои дела и решили наскоро пообедать. Слуги попытались было предложить накрыть стол в малом пиршественном зале, но Зу‑Л‑Карнайн одним движением бровей разрешил все их сомнения и побудил двигаться ровно вдвое быстрее. Агатияр, заметив, какую прыть они развили, весело улыбнулся:

– Кажется, мальчик мой, твоя мечта начинает сбываться, но по‑моему.

– Что это за загадка такая?

– Твои слуги уразумели, что спорить не стоит, а тираном ты так и не стал.

– Признаюсь, Агатияр, я об этом все еще мечтаю.

– Давай поговорим о талисмане. Что с ним делать?

– Я вижу единственный способ его изолировать – отвезти Каэтане. Конечно, будь здесь наши ийя, они посоветовали бы еще что‑нибудь. А так... Что нам еще можно придумать?

– Сам не знаю. Во‑первых, я предвижу, что ты сам собираешься ехать в Сонандан, а это совершенно противоречит всем остальным планам. Отправить его с кем‑нибудь нельзя – думаю, что Мелькарт предпримет все, что можно, чтобы прибрать его к своим рукам. Оставить здесь – значит постоянно находиться под угрозой того, что его кто‑то выкрадет. Насколько я понял, в случае с талисманом Джаганнатхи на верность и преданность сподвижников рассчитывать не приходится.

– Мне тоже так кажется, – сказал император.

– Единственный способ отвезти эту гадость нашей девочке, – продолжал рассуждать Агатияр, – это выступить во главе всего нашего войска... Уже невозможно. Вызвать помощь из Сонандана? А знаешь, это не такая уж и глупая мысль. Зу! Если они пришлют хотя бы полк Траэтаоны, я не знаю, какая сила помешает талисману добраться до Салмакиды в целости и сохранности. Но посмотрим, что решат по этому поводу Тхагаледжа и Нингишзида. Думаю, они рассудят так же.

– А пока нужно спрятать его как можно более тщательно.

– Твоя правда. Но твой старый визирь не очень глуп – талисман давно находится в тайнике, о существовании которого знаем только я и ты.

– В том самом? – восхищенно вскричал Зу‑Л‑Карнайн. – Агатияр!

– Что тут удивительного? Я его боялся в руки взять...

– Это как раз нормально. – Император поближе наклонился к старому другу. – Я должен признаться тебе, что когда рассматривал его у тебя в кабинете в последний раз, то слышал тихий голос. Вкрадчивый и ужасно неприятный. Слов не было слышно, но ритм речи буквально заворожил меня. Я поймал себя на том, что пытаюсь разобрать, что же он намеревается сказать. Я испугался и хотел было отложить его, но едва заставил себя разжать пальцы.

Агатияр нахмурился:

– Думаешь, он уже начал действовать?

– Наверное, он никогда не прекращает действовать. Просто сейчас у него много целей одновременно.

– Ты напугал меня, Зу, – расстроенно проговорил визирь.

– Неужели ты думал, что я продамся Врагу, подчинюсь ему?!

– Не зарекайся, ты не бог, чтобы противостоять Злу, а ведь и многие боги пали под Его натиском. Но дело не в этом. Ты чист, мальчик мой, как горный хрусталь. И ты любишь, а любовь, если она истинная, конечно вернее всех заклинаний хранит от Зла. Наша девочка сильна, как никто, и за нее я тем более не боюсь. Я стар, я люблю тебя, и больше мне ничего не нужно. Не будь у нас с тобой империи, как славно было бы рыбачить на утренней зорьке. В Фарре такие прекрасные реки и озера. А морская рыбалка...

Визирь мечтательно возвел глаза к потолку. Посидел, поулыбался блаженно, но постепенно улыбка сползла с его лица, и оно опять приняло строгое и серьезное выражение.

– Слишком многим людям он сможет что‑то предложить. Что, если они услышат его?

– Из тайника?

– Надеюсь, что я преувеличиваю.

Обед прошел слишком быстро. И Агатияр, и Зу‑Л‑Карнайн нервничали, хотя, не желая волновать друг друга, притворялись беспечными и веселыми. Первым не выдержал аита:

– Агатияр! Ты меня знаешь с пеленок. Ты же видишь, что у меня на душе, лучше, чем любой профессиональный маг.

– Есть такое дело, – смущенно буркнул в усы визирь.