Какое дерево росло в райском саду?

И вот насекомое летит, украшенное двумя прямыми рогами, похожими на бутылки от шампанского. Бессознательная исполнительница трудного дела, пчела вскоре посещает соседний цветок. Если бы его рожки оставались твердыми, их узелки с цветнем столкнулись бы с другими такими же узелками, стебельки которых купаются в чутком водоеме, а от смешения цветня с цветнем ничего бы не родилось. Тут-то и обнаруживается гениальность, опытность и мудрость орхидеи. Она точнейшим образом рассчитала время, необходимое насекомому для того, чтобы выпить нектар и перелететь на соседний цветок, и нашла, что это время в среднем должно равняться тридцати секундам. Мы видели, что пыльцевые комки поддерживаются двумя короткими стебельками, входящими в клейкие шарики. Так вот, в точках вхождения на каждом стебельке расположен маленький перепончатый диск, единственная функция которого заключается в том, чтобы по истечении тридцати секунд сжать и согнуть каждый из этих стебельков так, чтобы они наклонились, описывая дугу в девяносто градусов. Это является результатом нового расчета, на этот раз касающегося не времени, а пространства. Оба рожка с цветнем, украшающие брачного посредника, теперь находятся в горизонтальном положении и прямо торчат перед его головкой, так что, едва он проникнет в соседний цветок, они ударят как раз по обоим спаянным пестикам, над которыми возвышается полубассейн.

Когда я читаю об этом изысканном номере из ботанического бурлеска, на ум неизменно приходит Марсель Марсо. Очень интересно, какую роль в описании Метерлинка играют антропоцентрические образы и аналогии. Пчелу он открыто называет «бессознательной исполнительницей», зато сразу после этого утверждает, что орхидея «гениальна, опытна и мудра». Здесь автор прибегает к метафоре – предполагает, что рефлексы орхидеи, возникшие в результате эволюции, словно бы говорят о качествах, присущих сознанию человека. А вот слово «расчет» спорно – оно описывает длительный разумный процесс. Если промежуток между появлением насекомого и сжатием стебельков и в самом деле всегда составляет тридцать секунд, независимо от скорости, с которой насекомое исполняет свое «трудное дело», значит, сжатие – просто очередной рефлекс, выработанный эволюцией, и в итоге медлительные насекомые набирают меньше пыльцы, чем могли бы. А если орхидея способна менять этот промежуток, подстраиваясь под насекомых-копуш, значит, идет куда более интересный процесс, для толкования которых нужен современный Дарвин или Метерлинк.

* * *

Ореол соблазна и сексуальной сложности, окружающий орхидей, и в наши дни чарует их любителей. Сто лет спустя после Метерлинка Эрик Хансен, такой же одержимый поклонник орхидей, как и энтузиасты, которых он описывает, усматривает в одном гибриде венерина башмачка Paphiopedilum откровенно сексуальные образы. Блестящий, «глазурно-яблочный» стаминодий, прикрывающий органы размножения, напоминает Хансену высунутый язык – знаменитый логотип “Rolling Stones” (интересно, знал ли он о «воспаленном языке», о котором писал Гюисманс). «Этот ядовито-красный отросток, покоящийся в ложбинке между двумя зардевшимися лепестками, тянется вниз – лизнуть кончик перевернутого мешочка»… Казалось бы, какие-то тайные фантазии извращенного любителя порно с орхидеями, но тут читаешь, как Хансен описывает американские выставки орхидей и какие диалоги между судьями приводит: