Какое надувательство!

— Нет. — Джоан повернула ко мне голову — в ее глазах сквозил мягкий упрек. — Послушай, я же знаю, почему ты не хочешь меня видеть. Из-за того, что случилось в Шеффилде, правда? Но ведь это было сто лет назад, Майкл. Теперь мы оба можем об этом забыть.

Я ввдел, что Джоан хочется лишь утешить и успокоить меня, и вовсе не ее вина в том, что само ее присутствие здесь, в этой больнице, оказывало совершенно противоположное воздействие: такой невозможный, уродский поворот событий еще больше сбил меня с толку. За последние восемь лет Джоан совсем не постарела: то же круглое, доверчивое, открытое лицо; полнота, которую она несла очень легко; затаенная нахальная невинность, готовая явиться неожиданной ухмылкой. Все это прошло мимо меня.

— Между вами что-то произошло, Майкл? — спросила она. — А ты изменился, знаешь? Выглядишь намного старше. Ничего, что я так говорю?

Но это правда. Я тебя с трудом узнала. Сначала даже здороваться не хотела — не думала, что это вообще ты. Между вами что-то пошло не так? Я слышала о твоем папе — такая жалость. Я же знаю, как близки вы с ним были. Хотела тебе даже письмо написать или как-нибудь… Должно быть, ты ужасно переживал. Это все из-за него, Майкл? Между вами все разладилось из-за него?

* * *

Джоан попала в яблочко — от этого никуда не деться: я действительно выглядел старше. Вот и Патрик это заметил. Может быть, я льстил себе в тот вечер, когда ко мне впервые зашла Фиона, а я смотрел в кухонное окно и пытался вообразить, каким ей кажусь. Или же это события последних суток сказались так ужасно? В чем бы ни было дело, когда я посмотрел на себя в зеркало мужского туалета в тот вечер, я едва поверил своим глазам. Передо мной было лицо, явившееся мне в кошмаре больше тридцати лет назад: лицо старика, изуродованное дряхлостью, изрезанное морщинами боли — как древняя маска.

* * *

В два часа ночи в «комнату родственников» заглянула медсестра и разбудила меня. Спал я крепко. Сестра ничего не сказала, а я не спрашивал, зачем она пришла. Просто двинулся за ней по коридору.

Подойдя к палате, она, правда, что-то сказала, но я не помню, что именно. Перед тем как открыть дверь, она помедлила и спросила:

— Вы крепко спали, правда?

А когда я не ответил:

— Вам принести кофе?

А когда я не ответил:

— Черного, покрепче?

Затем толкнула дверь и ввела меня в кинозал. Там было очень тихо. Остальные зрители, похоже, спали. Я прошел за шатким лучом ее фонарика и сел в одном из первых рядов. Потом она ушла.

Изображение на экране не изменилось. Там по-прежнему была эта женщина, Фиона, — она лежала среди трубок, приборчиков и капельниц. Смотрела прямо перед собой, не двигаясь. Рядом с нею сидел Майкл, ее любовник, ее друг или как там еще ему хотелось себя называть. Держал ее за руку. Долго никто из них не произносил ни слова.

Затем он сказал:

— Ты ведь не собираешься умереть у меня на руках, правда?

Сказал он это очень тихо. На самом деле я не уверен, произнес ли он это вообще. Такие вещи всегда говорить странно.

Еще одно долгое молчание. Я немного поерзал на сиденье. Надеюсь, не будет слишком скучно. Как правило, мне не нравятся сцены у смертного одра.

Затем он сказал:

— Ты слышишь меня?

Еще одна пауза.

Затем он сказал:

— Наверное, «спасибо» — вот самое главное, что я должен сказать. Ты была ко мне так добра.

После этого пошла какая-то сентиментальщина. Голос его дрожал, он начал лепетать что-то невнятное. Я многого не понимал вообще, а потом он начал ссылаться на какой-то секрет, который не хотел ей открывать: что-то связанное с китайским рестораном, чего он ей так и не объяснил как полагается.

Он сказал:

— Теперь еще не поздно рассказать, да? Тебе ведь по-прежнему интересно?

Лично я думаю, что к этому моменту слышать она уже не могла. Такова моя теория. Но он все равно продолжал. Настырный такой парень.

Он сказал:

— Тогда был вечер пятницы. Мы заказали столик на двоих, на восемь часов. Мама приехала около пяти. Мне показалось, что она чем-то раздражена. Ясное дело — долгий путь проехала и все такое, но штука была не только в этом. Поэтому я спросил ее, не случилось ли чего, и она ответила, что случилось: она должна мне кое-что сказать, сообщить какую-то новость и не уверена, как я ее приму. Я спросил, что за новость, а она сказала, что, наверное, будет лучше, если мы подождем до ресторана. Так мы и сделали.