Какое надувательство!

— Грэм. Прости, что заставил тебя так долго ждать.

— Ничего, ничего.

— Некоторые тут ушли на ланч, и, боюсь, он немного затянулся.

— Да все в порядке, правда. Вам, значит, было что праздновать?

— Хорошая встреча. Очень позитивная.

— То есть, они…

— Все чисто. Никаких проблем. С их точки зрения, мы — гордость страны. Тащим за собой весь экспорт, и все такое.

— Да нет, я об ограничениях…

— Ну, понимаешь, тут придется чуточку поосторожнее, вот и все.

— Поосторожнее? Что ты им…

— Ну, в общем, нам посоветовали, понимаешь, не выпячивать военное… военное применение машин. Просто нужно осторожнее описывать их предназначение и так далее.

— Как общее…

— Да, как «общее машиностроение» или, понимаешь, подчеркивать, что эти машины могут применяться в мирных…

— …целях…

— …мирных задачах, понимаешь, в общем, подчеркивать вот такой аспект нашей заявки.

— Но они же знают, очевидно.

— Ох, конечно, всё знают, да.

— Но очевидно же, что мы продаем именно это.

— Ну, как мы там сказали, в условиях военного времени они же смогут производить много автомобилей, правда?

— Вы прямо так там и сказали?

— Нет, уже потом кто-то сказал.

— И им безразлично?

— Ох, да никому никакого дела нет, черт возьми. Им это всем до лампочки.

— Значит, можно.

— Им вообще плевать, что мы продаем, в сущности.

— Значит, можно шефу доложить. Он будет…

— …вне себя от радости, я бы…

— Ну, в смысле, тут все наверняка.

— Мы тут уже отметили. Ты там тоже парочку раздави.

— Так и сделаю. То есть, почему бы и нет?

— Ладно, мне пора бежать.

— Что ж, спасибо, что выкроил время и позвонил. У меня как гора с плеч. Знаешь же, я тогда могу кое-что ускорить тут, оно давно не давало…

— Я пойду, ладно? В другой раз поговорим.

— Ладно. На днях увидимся.

— На днях, хорошо.

— Давай. Спасибо, что позвонил.

— Ага. Всего тебе.

— Тебе тоже всего. Пока.

Грэм вытащил кассету. И снова заиграло радио. Бирмингемская станция, старая песня Хьюи Льюиса. Не самая любимая притом.

28 апреля 1989 г.

— Я вижу, вы много снимаете. Показать дома жене и детишкам, как тут отпуск провели?

Грэм резко обернулся, ожидая лицом к лицу столкнуться с охранником в форме, но перед ним стоял коренастый темноволосый человечек с гуттаперчевой улыбкой, похожий на благодушного гоблина. Представился как Луи и объяснил, что он — коммивояжер из Бельгии. Протянул Грэму визитку.

— Здесь столько интересного, — ответил Грэм. — Все хочется запомнить.

— Вы правы. Это просто что-то невероятное, да? Знаете, день рождения Саддама Хусейна в Ираке — всегда великое событие. Все автобусы в цветах, а в школах дети поют особые поздравительные песни. Но в этом году — просто что-то особенное.