Какое надувательство!

Хилари кивнула. Она никогда не смотрела телевизор. Была уверена, что это ниже ее.

— А теперь мы вот что сделаем, — сказал Алан.

Сделали они, как выяснилось — к немалому ужасу Хилари, — вот что: сели перед телевизором и весь вечер его смотрели. Алан объяснял ей все передачи подряд: как они делаются, сколько стоят, почему ставятся в программу именно в это время, а не в другое и на кого рассчитаны.

— Сетка вещания — это всё, — говорил он. — Программа добивается успеха или проваливается в зависимости от того, на какое время назначена. Если ты это поймешь, у тебя уже будет преимущество перед остальными башковитыми молодыми выпускниками — твоими конкурентами.

Они начали с новостей Би-би-си без десяти шесть. За ними последовал телевизионный журнал „Город и окрестности“. Потом переключили канал на ИТВ и посмотрели „Святого“ с Роджером Муром[10].

— Такие передачи лучше всего удаются независимым компаниям, — сказал Алан. — Они хорошо продаются за рубежом, даже в Америке. Высокая стоимость производства, много натурных съемок. Режиссура тоже динамичная. На мой вкус — мелковато, но убивать их я бы не стал.

Хилари зевнула. В семь двадцать пять они посмотрели какую-то бодягу про шотландского врача и его горничную — на взгляд Хилари, весьма занудную и провинциальную. Алан объяснил, что на телевидении это одна из самых популярных программ. Хилари о ней никогда в жизни не слыхала.

— Этот сюжет завтра будут обсуждать в каждом пабе, в каждой конторе и на каждом заводе Британии, — сказал Алан. — Вот что самое замечательное в телевидении: оно — одно из тех волокон, что скрепляют всю страну. Телевидение сносит классовые перегородки и помогает создавать чувство национального самосознания.

О двух следующих программах он говорил с такой же нежностью: документальном фильме „Взлет и падение Третьего рейха“ и еще одном выпуске новостей в девять часов — тот длился пятнадцать минут.

— Би-би-си уважают во всем мире за качество и объективность в освещении новостей. Благодаря Всемирной службе можно где угодно на земном шаре настроить радио и быть уверенным, что услышишь непредвзятые авторитетные новости вперемежку с более легкими музыкальными и развлекательными программами, отвечающими высочайшим стандартам. Это одно из наших величайших послевоенных достижений.

До этого момента Хилари было просто скучно, но тут все просто покатилось под откос с огромной скоростью. Ее заставили высидеть кошмарное комедийное шоу под названием „Близкие и дорогие“, под завязку набитое грубыми шутками, над которыми публика в студии вульгарно визжала от хохота.

Затем показали нечто под названием „Это нокаут!“ — череду безмозглых игр на открытом воздухе. Хилари всю скрючило от ярости и смущения. Подсознательно ее возбуждение перетекло в кончики пальцев — она дотягивалась до вазы с фруктами, стоявшей около дивана, и срывала одну виноградину за другой. Затем остро заточенным ногтем чистила каждую перед тем, как отправить в рот, и вскоре у нее на коленях выросла небольшая кучка виноградных шкурок.

— Это совершенно не мой тип передачи, — объяснял Алан, — но я не смотрю на нее свысока. Следует делать то, что понравится всем. Всем же хочется развлечений.

Закончили они, переключившись на Би-би-си-2 и посмотрев сериал под названием „У-ла-ла!“, поставленный по мотивам фарсов Жоржа Фейдо. Главные роли исполняли Доналд Синден и Барбара Уиндзор[11]. На середине Хилари задремала, но проснулась как раз вовремя — под конец какой-то программы по астрономии, которую вел странный человечек в плохо сидящем костюме.

— Ну вот и все, — гордо подытожил Алан. — Новости, развлечения, комедия, документальный фильм и классическая драма в равных пропорциях. Ни в одной другой стране тебе не предложат такую программу. — Своим мягким мелодичным голосом и седеющими кустиками волос он напоминал Хилари худшую разновидность приходского священника. — И все это — в руках таких, как ты. Талантливых молодых людей, на которых в грядущем возлагается задача продолжать традицию.

В конце каникул Родди и Хилари сели в поезд до тогдашнего родительского дома в Сассексе.

— Мне показалось, что старина Бимиш вообще-то симпатяга, — сказал Родди, доставая сигарету, — Однако Генри мне говорил, что он ужасно левый. — Он прикурил, — На Хьюго это, слава богу, никак не отразилось. Как бы там ни было, такого ведь никогда не угадаешь, а?

Хилари смотрела в окно.

* * *