Какое надувательство!

— Горняки. Они не потому бастуют.

Чело Хилари собралось морщинками.

— Вы уверены?

— Вполне.

— Но я считала, что все бастуют только для того, чтобы выклянчить больше денег.

— Ну а эта забастовка — по поводу закрытия шахт. Национальное управление угольной промышленности планирует в этом году закрыть двадцать шахт. И они бастуют потому, что не хотят терять работу.

С сомнением во взгляде Хилари приняла у него из рук листок.

— Тогда, вероятно, пару фраз придется изменить.

— Ну да, пару.

Вернувшись за свой стол, Хилари просмотрела несколько газет более тщательно. На это ушло около получаса. Затем, овладев ситуацией, она настучала второй черновик — на сей раз всего за семь с половиной минут.

Говорят, что если шотландцы и умеют что-то, так это приглядывать за своими деньгами. А Иэн Макгрегор, председатель Национального управления угольной промышленности — старый шотландский лис, у которого за плечами целая жизнь деловой сметки.

Мистер Артур Скаргилл между тем вышел из совершенно другой среды: пожизненный профсоюзный агитатор, известный марксист и смутьян, у которого в глазках-бусинках не гаснет боевой пыл.

Поэтому я хочу задать вам вопрос: кому из этих двух личностей вы скорее вверите будущее британской угольной промышленности?

Ибо в этом и заключается суть нынешних разногласий горняков. Несмотря на всю паническую риторику м-ра Скаргилла насчет рабочих мест, семей горняков и того, что он так любит называть „сообществом“, спор идет вовсе не о них. Спор идет об эффективности. Если что-либо вам невыгодно, его закрывают. Таков один из первых — и самых простых — уроков, которые получает любой бизнесмен.

К несчастью, мистер Скаргилл, дай бог ему здоровья, этого урока пока не выучил.

Именно поэтому, когда дело доходит до кошелька промышленности, я, например, готова вручить его проницательному и практичному м-ру Макгрегору — хоть сейчас!

Замредактора прочел заметку дважды, а затем поднял взгляд на Хилари. На губах его мелькнула тень улыбки.

— Мне кажется, у вас неплохо получится.

* * *

Назначение Хилари свершилось вопреки воле главного редактора Питера Ивза, который несколько недель полностью ее игнорировал. Как-то вечером в понедельник, однако, они вместе оказались в редакции. Хилари дописывала интервью с одной старой подругой по Кембриджу — актрисой, у которой только что вышла книга о ее коллекции плюшевых медвежат, а Питер с заместителем возились с макетом первой полосы на следующий день. Проходя мимо их стола по пути к кофейному автомату, Хилари остановилась и окинула макет критическим взором.

— Мне не захочется покупать такую газету, — сказала она.

Те не обратили внимания.

— Это же скучно. Кто захочет читать еще одну статью о профсоюзах?

Только что поступило сообщение о неожиданном решении Высокого суда[12]. Еще в марте министр иностранных дел Джеффри Хау распорядился, чтобы все государственные служащие Центра правительственной связи в Челтнеме вышли из профсоюзов, поскольку членство это, дескать, конфликтует с национальными интересами. Профсоюзы попытались отменить запрет, подав гражданский иск в Высокий суд, и сегодня, ко всеобщему изумлению, судья вынес решение в их пользу. Он заявил, что действия правительства „противоречат национальному правосудию“. На одном из вариантов первой полосы были даны портреты миссис Тэтчер и судьи Глайдуэлла, под шапкой — заголовок „НЕЕСТЕСТВЕННО“, а ниже и мельче — „ВООДУШЕВЛЕННЫЙ ПЕРСОНАЛ ПРИВЕТСТВУЕТ ПРАВОВУЮ ПОБЕДУ“.

— Мне кажется, вам следует понимать, — сдержанно произнес Питер, — что перед вами — главная новость. Воздержитесь от собственного мнения по этому поводу, будьте добры?

— Я серьезно, — сказала Хилари. — Кому интересно читать про кучку чинуш и о том, можно им вступать в профсоюз или нельзя? То есть — подумаешь, велика важность. А кроме того, к чему нам печатать новость, которая повредит правительству?