Какого цвета ночь?

Он помог подругам влезть в кузов, где белозубые парни в джинсе и коже посадили девушек на жесткие, грозившие рассыпаться ящики, а сам уселся в кабину, и машина тронулась по грунтовой дороге в степь.

Патлатый оказался известным московским ди-джеем Стивом (в домашнем обиходе Семой Степановым). Он прибыл на фестиваль с грузовиком аппаратуры и верной командой безоговорочно подчинявшихся ему помощников. Помощников распихали где-то по хатам в Щелкино, а их руководитель поселился в отдельных апартаментах с видом на море и даже с горячей водой.

В комнате стояли две узкие односпальные кровати. На трех человек это показалось маловато.

— Как же мы будем спать? — растерянно спросила Маша.

— Ничего, сейчас устроим здесь царское ложе!

Стив сдвинул кровати вплотную друг к другу и с утомленным видом шлепнулся на постель:

— Чур, я посередине!

Подруги переглянулись. Им предстояло спать вповалку. Но деваться было некуда, поэтому они про себя решили, что утро вечера мудренее и нечего заранее бояться, вроде Стив на психа не похож.

К вечеру в их коттедж набилась целая толпа, человек двадцать парней и девчонок. Все они были самыми ближайшими друзьями и соратниками Стива, без которых он не мыслил своего существования, и все боготворили его. Одной рукой обнимая за талию Машу, а другой — Наташу, ди-джей со снисходительным видом принимал знаки поклонения.

— Мои девчонки, — представлял он их каждому вошедшему, — прошу любить и жаловать.

Компания с видимым уважением посматривала на девиц, имеющих непосредственный доступ к телу их культового героя. Особы женского пола откровенно бросали на них завистливые взгляды.

От пестротканой, гудящей, курящей молодежи у Маши зарябило в глазах. Наташка между тем чувствовала себя как рыба в воде и уже громко смеялась чему-то, окруженная неплохо прикинутыми парнями. В комнате стоял густой плотный дым, все присутствующие были как будто немного навеселе, немного под мухой, а между тем ни бутылок со спиртным, ни даже пивных банок не видать. Но этот дым… Казалось, он разъедал внутренности, вплывал в ноздри и уши, проникал в мозг, окутывал голову непрозрачной удушливой пеленой.

С сигаретой в зубах Стив приблизился к Маше и обнял ее за плечи. Его длинные волосы противно защекотали лицо, изо рта несло тухлятиной.

— Скучаешь? — благосклонно прошептал он, прикасаясь губами к ее уху и медленно водя по нему сухими губами.

Глаза у него были абсолютно бездонные. Зрачок едва угадывался в густой страшной темноте.

— Голова что-то болит. От дыма, наверное, — осторожно отстраняясь, сказала Маша.

— Голова? — задумчиво произнес Стив, как будто с трудом припоминая, что может означать это слово. — Рыжий! — громко крикнул он в сторону, перекрывая шум. — У моей девушки болит голова.

— Сделаем, шеф! — мгновенно отозвался парень с лицом землистого цвета и рыжими патлами и тут же исчез.

Через минуту он появился вновь и вручил Маше стакан воды и белую таблетку.

— Что это? — спросила она, морщась от головной боли при каждом звуке.

— Лекарство, — произнес парень. — От головы.

— Пей, — ласково шепнул Стив и снова стал водить губами по ее уху, отчего Маше становилось щекотно и как-то пусто-безразлично.

Маша решилась. Она взяла в рот таблетку и залпом выпила воду.

— Умничка! — зашептал ей на ухо Стив. — Ты мне нравишься все больше и больше. Сейчас пойдем на данс-площадку, у меня здесь работа.

Изрядно обкуренная компания, хохоча и выкрикивая что-то несуразное, вывалилась из коттеджа на улицу. От свежего соленого ветра Маше стало гораздо легче.

На фестивале ежедневно и почти круглосуточно проходили так называемые бич-пати — танцы на берегу. Музыка начинала атаковать барабанные перепонки уже с одиннадцати утра, а к десяти вечера плавно перетекала в какое-нибудь концептуальное действо: птюч-вечеринку «Ренессанс», фестиваль электронных групп — и дальше до шести утра проходила на естественном танцполе, украшенном пальмами, подвесными шалашами-бунгало и тентами из бамбука.

Маша не узнавала некогда дикого и привольного побережья. Ночное небо, волнующееся море и кусочек пляжа перед танцполом пронизывали перекрестные лучи прожектора, высвечивая громадные каменные ступени, пещеры непонятного происхождения (сохранившиеся еще от скифов, что ли?), проржавевший дырявый остов вытащенного на берег баркаса, и все это сливалось в вышине с белой полосой Млечного Пути. Сверкала неоновыми огнями светомузыка, ритмично бухали огромные динамики, сотрясая невероятными децибелами непривычную к разгулу современных техно-стихий степь. На площадке размеренно дергались в танце непонятного пола личности, они содрогались, точно в припадке эпилепсии, и светомузыка бросала на их лица мертвящий отсвет.

Маша оглянулась. Стива около нее уже не было. Подруга Наташа плавно растворилась в волнах окружающего их народа со своими новыми приятелями. Около Маши вертелся только тот рыжий парень, который принес ей таблетку.

— Потанцуем? — небрежно бросил он, перекрикивая музыку, и сразу же задвигался в танце.

— А где Стив? — проорала Маша, изо всех сил напрягая связки, чтобы перекричать музыку.