Какого цвета убийство?

Разумеется, она-то не забыла. Нет, Мартина не забыла. Она никогда ничего не забывает. Сейчас жена взглянула на него, и доживи он хоть до тысячи лет – все равно не смог бы вычислить, что означает этот взгляд. Возможно, ничего хорошего.

– Где мама? – радостно крикнула Юханна.

Слабой рукой он указал в сторону машины.

Семья прежде всего.

Отец Аманды хотел рассказать о том, как они провели эту неделю. Фредрик с трудом поддержал разговор о дачах, маленьких детях и трудностях, которые возникают, когда два этих фактора соединяются вместе. Он отвечал односложно, тут же забывая, что сказал. Слушая полный энтузиазма голос Петера, он вдруг ощутил головную боль, от которой череп, казалось, вот-вот расколется на тысячу частей. Юханна в порядке. Его дочь в порядке. И была в порядке все это время.

Петер положил руку на плечо Фредрику. От неожиданного прикосновения тот вздрогнул.

– Успокойся, – отец Аманды указал на домик и отступил на шаг. – Зайди, выпей чашечку кофе.

– Я так долго была в гостях, мама! – Юханна уже взахлеб рассказывала о своих загородных приключениях вышедшей из машины Мартине. – И мы совсем не ссорились!

– Это здорово, – ответила мать и погладила дочь по волосам. – Ты умница.

От этих слов Юханна просияла. Мартина была внимательной и нежной матерью. Этого не отнять.

Из-за дома выглянул черный котенок. Держа хвост трубой, он гордо подошел к Фредрику и стал тереться о его ноги, звучно мурлыча.

Конечно же, Фредрик вспомнил другого кота – того, который подпускал к себе только Мартину. Тоже черный, с белым воротничком на груди. Подпускал к себе только Мартину…

Фредрик судорожно сглотнул.

Ощущение было такое, словно он обнаружил у себя в сознании огромную черную дыру, куда можно было бросить все что угодно. И не имело значения, сколь большие предметы в нее кидаешь и как долго слушаешь звук падения – все равно не слышно ни всплеска, ни удара о дно. Потому что никакого дна не было.

* * *

Мари слышала, как Юнас ходит по первому этажу, разговаривая по телефону. Он нервничал – больше, чем когда бы то ни было за время их совместной жизни. Ее отец и мать постоянно давили на него, требуя, чтобы он приспосабливался к той среде, в которой ему посчастливилось оказаться. Работа исполнительного директора – тоже дело не из легких. Он сражался на несколько фронтов сразу и по большей части сохранял спокойствие.

Но сейчас его загнали в угол. Несколько раз в то утро он кричал на кого-то в трубку, пару раз запирался у себя в кабинете. Мари и мысли не пришло бы пытаться выяснить, о чем он говорит и с кем, ведь и у него есть право на суверенитет. Однако такого поведения она раньше за ним не наблюдала и теперь ломала голову, что с ним происходит. Вряд ли это связано с работой: там у него нет никаких причин что-то скрывать. Кроме того, он сказал ей, что отключил рабочий телефон, и она верила ему.

Вероятно, Юнас общается с полицией. С тем огромным человеком по фамилии Хельмарк. К нему Мари испытывала доверие. Казалось, он вовлечен в их заботы. Немного сердитый, пожалуй, но очень искренний. И знает свое дело. А вот второй, Алекс Кинг, не полицейский. Он только посмотрел на нее – и сразу понял: что-то не так. Она действительно старалась контролировать себя, однако он все прочел по ней, как по открытой книге. Вероятно, она слишком старалась.

К нему Мари тоже испытывала доверие. Он не стеснялся говорить все как есть. Честно объяснил ей, насколько плоха ее ситуация, но это не звучало как угроза. К тому же он красив и держится естественно – ей и это понравилось. Он немного напоминает Юнаса. Не внешне – тут они совершенно не похожи. Но что-то у них есть общее – пожалуй, манера двигаться. Некоторые жесты. Уверенность в себе, которая у отдельных людей проявляется так естественно…

С первого этажа снова донеслась ругань Юнаса. Да что же это такое.

Мари вошла в спальню, шагнула в гардеробную, ожидая, пока автоматически включится свет под потолком – эта деталь ей особенно нравилась. Вот на нее упал приятный теплый свет. Ровными рядами висели блузки, костюмы и юбки. На полке для обуви стояло не меньше пятидесяти пар. Мари окинула взглядом вечерние платья. Вот это она купила в Риме, но ни разу не успела надеть. Теперь уже не покажется в них… А может быть, попросить, чтобы ее в нем похоронили? Почему бы и нет…

Она услышала за спиной какой-то звук.

Юнас.

– Ты еще не оделась? – спросил он.

Она не обернулась, не произнесла ни слова.

– Нам пора ехать.

Распустив пояс, она скинула халат на пол. Закрыв глаза, так и стояла спиной к мужу, ожидая. Слышала его дыхание, но он не шевелился. Прошла целая минута.

– Я жду тебя внизу, – глухо произнес Юнас, ее дорогой супруг, и ушел.

Мари подняла лицо к потолку, открыла глаза и заморгала, чтобы прогнать слезы. Нет, не мертвая. Все еще способна плакать.

* * *