Какой простор! Книга первая: Золотой шлях

Лифшиц пошел рядом с ним, укорачивая шаг и стараясь идти в ногу. Узнав, что Лифшиц часто встречался с Фрунзе, Ленин заметил:

— Деникин сейчас — главная угроза революции. Михаила бы Васильевича на Южный фронт… Но, к сожалению, он в Туркестане, воюет с басмачами.

Ленин начал расспрашивать о партизанском движении в Сибири, об отряде Мамонтова. Ласково улыбаясь, сказал:

— ЦК РКП(б) принял специальное постановление: партизанским отрядам установить между собой постоянную связь. Необходимо переходить к централизованному командованию.

Владимир Ильич знал и помнил невероятное количество людей и интересовался, что делают сейчас командиры дивизий Азии, Карпов, Эйхе, Блюхер, командиры бригад Кутяков, Плясунков, Хаханьян. Некоторых из них Лифшиц знал и точно отвечал на вопросы.

— А вам не приходилось встречать деревенского кузнеца, командира двести сорок второго полка Вострецова? — Остановившись, Ленин начал раскачиваться взад-вперед на каблуках, как часто это делал на трибуне.

— Как же не приходилось! Вострецов первым вступил в Челябинск. Его наградили орденом Красного Знамени.

Все время светила луна, и Лифшиц был благодарен ей — она позволяла видеть Ленина, его полускрытую усами улыбку и прищуренные, внимательные глаза.

— Сколько в вашей дивизии пулеметов?

Лифшиц ответил.

— А коммунистов?

— Каждый восьмой в дивизии — коммунист.

Ленин достал из бокового кармана пальто блокнот, занес в него несколько цифр, названных Лифшицем.

— Это просто замечательно! У Деникина основной состав — кадровые офицеры и казаки, против них мы должны выставить отборные части… Вы направляетесь на Украину, и вам, конечно, не избежать встречи с Махно. Примените против него его собственную тактику, действуйте мелкими отрядами, так будет лучше! Вы согласны со мной?

— Спасибо за хороший совет… Владимир Ильич, разрешите вас спросить, если это, конечно, не военный секрет: почему мою дивизию придают Тринадцатой армии, а не Девятой или Десятой на Юго-Восточном участке фронта? Не лучше ли главный удар по врагу наносить силами Девятой и Десятой армий, через Царицын на Новороссийск? Ведь эти армии наиболее боеспособны, в их составе почти вся наша конница. Наконец, к ним быстрее можно подкинуть резервы с Восточного фронта.

Ленин чуть-чуть лукаво усмехнулся, ничего не ответил, заторопился и, сунув Лифшицу на прощание руку, исчез в воротах Кремля. Лифшиц понял, что задал бестактный вопрос.

…Вернувшись к себе в нахолодавший кабинет, Владимир Ильич закрыл форточку, включил электрический чайник, подошел к вращающейся книжной этажерке, заглянул под белую салфетку. На тарелке лежали хлеб и два куска сахару.

Потом он подошел к стенной карте европейской части России, утыканной красными и трехцветными флажками, которые были соединены белыми нитками, обозначавшими линии фронтов. Он встал на стул и долго смотрел на карту; на ней его рукой была нанесена красным карандашом линия наступления.

Комдив Лифшиц неспроста заговорил о движении на Дон и Кубань, через Царицын. Это были уже устаревшие, отброшенные самой жизнью соображения. Еще в конце июня Вацетис предложил главный удар по войскам Деникина наносить силами Четырнадцатой, Тринадцатой и Восьмой армий, через рабочие районы Харькова и Донбасса, на Новочеркасск. Девятая и Десятая армии, находившиеся на Юго-Восточном участке фронта, должны были провести вспомогательную операцию.

Новый главком Каменев не без основания не согласился с предложениями своего предшественника и разработал смелый план, по которому нанесение главного удара возлагалось на левый фланг фронта. Этот план, не требовавший ломки конфигурации войск, предусматривал поход по бездорожному краю, населенному казаками, в большинстве своем враждебно настроенными к советской власти.

Потеря Курска и Орла, угроза Москве сделали Южный фронт первостепенным. На этот фронт было направлено свыше пятидесяти тысяч пополнения.

Уже тогда Ленин чувствовал, что ветер переменился, и понял, что действовавший план борьбы против Деникина не обеспечивает защиту Москвы, не способен создать коренной перелом в ходе военных действий.

Своим решением от 15 октября Политбюро ЦК РКП предложило войскам Юго-Восточного фронта, на которые возлагалась задача нанесения главного удара, временно перейти к обороне и послать часть своих сил для усиления Южного фронта. Этим решением, продиктованным в решающий час, план главкома Каменева был фактически отменен, и тогда Владимир Ильич уверенно нанес на свою карту линию нового наступления — через Харьков и Донбасс.

Вошел дежурный телеграфист с бумажной лентой в руках, глаза его счастливо улыбались.

— Взят Воронеж, Владимир Ильич!

Ленин весь озарился внутренним светом, снял телефонную трубку:

— Соедините меня с «Правдой». — Повременил немного. — Мария Ильинична?.. Машенька, газета еще не сверстана? Нет? Дайте на первую полосу крупным шрифтом: «Красные герои освободили Воронеж! Вперед, товарищи красноармейцы! На бой за рабоче-крестьянскую власть, против помещиков, против царских генералов! Победа будет за нами!»

XXIII