Какой простор! Книга первая: Золотой шлях

— Землю-то ведь мы забрали по закону, декрет такой был.

— Сами забрали, сами и отдадите, — наглея еще больше, ответил садовник, оттеснил непрошеного гостя на пыльную улицу и закрыл за ним железную витую калитку.

«Вот он и весь ответ», — подумал сапожник. Все еще на что-то надеясь, он повернулся и, крупно шагая, припадая на хромую ногу, пошел в степь.

Случилось так, что Анну Павловну сапожник встретил на полосе своей ржи. Скрытая по пояс колосьями, ярко и безвкусно одетая, она рвала розовые и желтые скабиозы, ярко-синие васильки, нежные раструбы повилики. За эти годы она сильно изменилась, пополнела, из глаз ее давно исчезло выражение мечтательной кротости, они смотрели недружелюбно и остро. Уже ничего не оставалось в ней от хрупкой мещаночки. Это была хозяйка.

Рядом с Анной Павловной стоял дородный капитан с букетом полевых цветов в руках.

— Бурьян пропалываете? — спросил Отченашенко и тут же, разъярясь, хозяйским тоном крикнул: — Зачем топчете чужое жито?

— Чье, чье жито, вы сказали? — насмешливо улыбнулась Змиева.

— Мое!

— Не твое, а мое. Ты без моего разрешения посеял его на моей земле. Не правда ли, это мое жито, господин капитан?

Офицер задумался, стараясь понять, и коротко ответил по-русски:

— О да!

Змиева затараторила по-французски. Капитан свистнул. Из ложбины, ведя в поводу коней, вышли молодцеватые венгерские солдаты. Капитан что-то приказал им на неприятном своем языке, двое из них схватили упирающегося Отченашенко под локти и повели, почти неся на руках.

Привели на майдан, вынесли из расправы скамью, сняли с сапожника штаны и прилюдно выпороли гибкими розгами.

Подъехала на фаэтоне Анна Павловна. Держась рукой за кушак кучера, она приказала дать солдатам на водку. После этого, окинув крестьян быстрым взглядом, сказала, что вся помещичья земля со всем ее урожаем является ее неприкосновенной собственностью и находится под защитой дружественных немецких войск.

— Советую крепко это помнить, — закончила она веско, но не повышая голоса.

Господский дом был построен в мавританском стиле. После недавнего погрома вставили новые цветные витражи в рамы, внесли в комнаты шелковую мебель, перекочевавшую в куприевские хаты; садовник Афанасий расчистил заросший лебедой двор, привел в порядок клумбы, газоны и цветники, поднял на толстой зубчатой башне флаг германской империи.

В нижних комнатах двухэтажного дома разместился шумный штаб немецкого карательного отряда. Целый день стучала там пишущая машинка, сновали военные, наводя на всех обитателей дома тоску своими постными физиономиями. Дом энергичной, жизнерадостной Анны Павловны напоминал улей, покинутый маткой. Несколько раз она пыталась подчинить себе всех этих людей, но никому не было дела ни до ее дома, ни до хозяйства. Только садовник неутомимо возился в саду да несколько человек старой прислуги тщетно пытались ввести жизнь экономии в прежнее русло.

Садовник настоятельно требовал, чтобы Змиева съездила в Чарусу и привезла Степана Скуратова в имение.

— Только такой человек, как Степка, может утвердить ваши права, Анна Павловна. Да и несподручно вам тут без мужской защиты проживать. Банда Махно поблизости колобродит. Ненароком налетит, порежет!

— Все пугаете меня, Афанасий! Никаких банд поблизости нет. А Степан Скуратов жулик. Не понимаю, почему Кирилл Георгиевич доверяет ему. Революция подавлена. Жизнь постепенно налаживается. Я ценю вашу преданность, Афанасий, и, поверьте, она не будет забыта.

Садовник почтительно наклонял лобастую голову и шел в сад срезать розы для ежевечернего букета барыне. Срезанные цветы он поливал из лейки и, в радужных каплях воды, в простом глиняном кувшине вносил их в гостиную, ставил на круглый стол и молча выходил.

Чем-то печальным и траурным веяло от гордых, преждевременно умиравших в кувшине роз. И все вокруг казалось неверным, зыбким. Нет поблизости преданных, близких людей. Каменный дом казался карточной постройкой. Дунет ветер — и разлетится. Анна Павловна не скрывала от себя, что вряд ли удастся ей удержать землю, к которой тянется столько рук. А удерживать землю насильно — как бы не расстаться с жизнью.

Было тоскливо и скучно. Что-то надо сделать, развлечь господ офицеров. Анна Павловна после долгих раздумий и колебаний решила устроить деревенский бал. Телеграммой она пригласила вновь назначенного начальника варты, о котором слышала как о светском, остроумном поляке, восхищавшем своими любовными похождениями весь Киев.

Начальник варты приехал под вечер в сопровождении многочисленного карнавально одетого конвоя. Он сошел с забрызганного грязью тарантаса и небрежной, немного усталой походкой направился к крыльцу, Куда вышла его встретить хозяйка.

Невысокий, узкогрудый, с желто-чахоточным, слегка тронутым оспой лицом, на котором лежала печать страдания, начальник варты Анне Павловне не понравился.