Кактус Нострадамуса. Ванна с шампанским.

Такой позорной утилизации покойник не заслужил. В конце концов, он не сделал нам ничего плохого! Разве что оказался не в том месте и не в то время, но – вряд ли по своей собственной воле.

Короче, от идеи с разбегу захоронить покойника в кузове мусороуборочной машины я отказалась и понадеялась, что проявленное мною благородство мне зачтется.

Несмотря на то что торговые ряды с площади уже убрали, народу на Кампо ди Фьори было много.

Полотняные шатры откочевали к стенам зданий и теперь укрывали от солнца многочисленных посетителей кафе и ресторанов. По открытой части площади сплошным потоком шли туристы. Шарканье обуви и ровный гул голосов время от времени перекрывали выкрики тех, кому было особенно весело.

Я с завистью косилась на пребывавших в лени и праздности граждан за столиками.

Эх, если бы не приблудный труп, мы бы сейчас тоже безмятежно вкушали итальянскую жизнь в ее лучших гастрономических проявлениях: остро пахнущую зелень из бочек, помидоры черри с лотков на площади, сыр из больших стеклянных банок…

И вино по два евро за бутылку из плетеных корзин, которые будто сами путаются под ногами у покупателей маленького магазина!

И кривобокую пиццу, сочетающую в пасторальной гармонии хрустящее тесто и размятые помидоры!

И горячую, с богатыми залежами сыра, обильно кровоточащую мясным и томатным фаршем, лазанью, при виде которой мой желудок умиленно екает, а рот наполняется слюной! И суп из бычьих хвостов, и жаренные в кляре цветки тыквы!

Я сплюнула на брусчатку кипящим ядом и взяла себя в руки.

Не до еды нам сейчас и не до отдыха!

– Куда его? – Запыхавшийся Зяма притормозил и огляделся.

– Вон в тот уголок, – подсказала я.

Мы закатились в тихий угловой куст, поблизости от которого совсем недавно велась какая-то лоточная торговля.

Там сиротливо валялись пустые деревянные ящики, картонки и раздавленные пластиковые стаканчики. С одной стороны угол огораживала увитая цветущей зеленью решетчатая стенка террасы уличного кафе, с другой – переносной стенд-раскладушка, прикованный за ногу цепью к чугунному столбику. Текст объявления на стенде был размашисто начертан красным мелом – по-итальянски, так что мы его не поняли.

Мы взяли два ящика, перевернули их, установили в углу. На один пересадили из коляски «мексиканского хилера», на втором разложили наши гербарии. Подобрали с асфальта картонку и моим черным карандашом для глаз размашисто начертали на ней: todo por $ 100.

– Это адски дорого – по сто баксов за пучок лебеды! – поежилась простушка Настя. – Никто не купит!

– На то и расчет, что торговца нашего никто не станет беспокоить, – объяснила подруге смышленая Вика.

Зяма тоже проявил сообразительность: нашел несколько гвоздей, вооружился камнем и прибил пончо «хилера» по подолу к ящику, надежно зафиксировав тело в вертикальном положении.

– О, да ты на все руки мастер! – с явным умыслом похвалила его Виктория.

Польщенный Зяма прижал к сердцу руку с булыжником.

– Это ты еще не видела, как ловко мой братец лепил на стену – прямо под краску – груды морских звезд и ракушек! – хмыкнула я, торопясь испортить им обоим неуместное лирическое настроение. – Моллюски из раковин выползти не успели, воняли потом, как черт знает что!

Викино лицо перекосилось, Зяма тоже брезгливо поморщился, но ничего не сказал. Крыть ему было нечем – эта кошмарная история и впрямь имела место быть.

Однажды Зямка очень торопился закончить оригинальный интерьер бюро путешествий и впопыхах приклеил на стену рапан с живым моллюском. Несчастное создание, конечно, скончалось и посмертно отомстило за себя страшным зловонием. Зяма, впрочем, не стушевался, обвинил в повышенной вонючести закупленные заказчиком отделочные материалы и выбил дополнительное финансирование на приобретение дорогущей краски. Зямка – он такой: знатный хитрец и пройдоха!

– Кстати, насчет вони, – Настя поежилась и испытующе посмотрела на «хилера».

Тот выглядел замечательно – сидел себе над ботаническим развалом тихонечко, вроде как кемарил, прикрыв лицо шляпой.

– Вы думаете, он на жаре не запахнет?

– Это теневая сторона, здесь сегодня солнца уже не будет, – успокоила ее я. – До вечера он продержится, ночью будет попрохладнее, а утром придут сборщики стеклотары и найдут его.

– А нас потом не найдут? – задумалась Вика.

Это был очень хороший вопрос!

Не торопясь с ответом, я еще раз придирчиво оглядела фальшивого хилера.

Штаны, носки и рубашка на трупе – его собственные. Головной убор дешевый, неприметный, такие шляпы чернокожие торговцы по всему городу сотнями продают. Гостиничный половичок, из которого мы сделали пончо, куплен в магазине ИКЕА. Таким образом, ни одна из вещей не сможет указать на нас.

Разве что кто-то запомнит нашу теплую компанию? Но это маловероятно, ведь сейчас тут в основном туристы, которые через час-другой исчезнут в неизвестном направлении. При благоприятном стечении обстоятельств нашего подопечного никто не потревожит до утра, а тогда уже будет бесконечно поздно искать свидетелей.

– Нет, нас не найдут, – взвесив все это, решила я. – Но все равно, давайте-ка поспешим!