Кактусятина. Полное собрание сочинений

10.Про самовыражение уже говорил? Дааа? Вот в чем суть!

-И еще про протест.

-Про про что? - не понял Кактусов.

-Про про протест про против всего. Вот! - сообщил Пиндюков.

-Это круто, - согласился Петя, пытаясь осмыслить слова барда.

-Петя, слушай... - и тут Пиндюков начал вещать...

Вещание свелось к одной фразе - во всем этом сумасшествии Кактусову предназначалось быть почетным председателем жюри.

-Старик! Ты писатель или погулять вышел? - сказал Пиндюков.

Кактусов согласился и поехал фестивалить.

Началось все стандартно. Еще на кухне у Кактусова. С бутылочки пива. С пятилитровой. Пиндюков не уважал тару меньше. Ну и по соточке за встречу. Давай повторим! Да чего тут осталось? Не тащить же с собой! Да у меня еще есть!

Под эти вопли Петя нечаянно нажрался.

После чего тело Кактусова было погружено в "уазик". На заднее сидение. На переднем ему лежать было негде.

В дороге Вася прицепил спящему Кактусову бейджик с сакральной надписью "Председатель жюри". Кактусов этого не заметил.

По приезду на поляну Петю торжественно усадили на туристический коврик и представили публике. Публика была взыскательна, поэтому загудела:

-Ууууу...

От этого инфернального звука Петя проснулся, обвел мутным взглядом толпу, поднял указательный палец и сказал:

-Ибо! - и впал в кому.

-Нааш! - завопил какой-то бард, размахивая гитарой.

Гитара издала глухой звук, надевшись какому-то любителю авторской песни испанским воротником. Конфликт мгновенно исчерпался посредством канистры с чем-то жидким.

А потом началось прослушивание будущих звезд бардовской эстрады.

Время от времени Кактусов просыпался. Видел перед собой каких-то похожих друг на друга людей. Все они были бородаты, очкасты и заунывны:

-Дождь! Это дождь! Это песня о том, как мне плохо одним под дождем! Где же ты? Где же я? Я в тебе как в костре, не взирая на радость и грусть!

-В темной квартире кофе остынет, и я уйду в темнотуууууу... Там в темноте я тебя и себя обретуууууу....

Изредка барды пели военно-патриотические песни:

-Я не забуду! Наш прыжок на головы душманам! Мой автомат крошил прикладам бошки им! Мы с борта передаем привет всем нашим мамам! Мы защитим, мы всех убьем, мы победим!

Иногда пели и женщины. Впрочем, от бардов они отличались лишь отсутствием бород на лицах. Подмышки у всех были одинаковы:

-Тихое мое сердце плачет и стонет, я одна.... Но ты не думай, счастья желаю тебе я с ней...

Женщины были богаты духовно, тыча своими богатствами в лицо Кактусову и другим жюристам:

-Смысл жизни в любви, без нее его нет. Без него тебя нет, лишь икона в серваааантееееее...

Песни друг от друга отличались лишь разнообразием отсутствующих рифм и разными вариациями на три аккорда. Особо одаренные применяли еще четвертый аккорд.

На пятнадцатой песне Кактусов немного протрезвел и вымолвил:

-Сердце болит...

Ему поднесли спирта. После чего он опять погрузился в нирвану. Очнулся в тот момент, когда стоял на сцене и неожиданно пел:

-Нам не страшны метели и зной - мы самодостаточны! Нам плевать на всё и на всех - мы не прогнемся! Мы - это сила! Мы - это правда! Мы - это все! Мы - это...

От осознания того, что руками он бренчит по струнам, Кактусов окончательно протрезвел. Еще бы, гитара впервые оказалась в его руках. Моментально он забыл оставшиеся слова. Остановился и прошептал в микрофон:

-Мы - это барды!

-Браво! Браво! Брависсимо! - заорала публика. - Давай еще!

А ведущий концерта Пиндюков проникновенным голосом сообщил толпе:

-Эту песню Петр Сергеевич написал прямо здесь! Это... Это посвящение всем нам! Это! Наш! ГИМН!

Последнее слово Пиндюков проорал большими звуками.

-Да? - удивился Кактусов, но никто его не услышал, потому что микрофон у него уже отключили.

Когда он спустился со сцены, его встретила бардесса, получившая главный приз - двухместный спальник.

-Как вы мощно поете, с чувством... С настоящим... - с придыханием в области генитальной чакры сказала она. Кактусов стал польщен. Со сцены он спел первый раз в жизни, о чем немедленно сообщил духовно богатой третьим размером деве.

-Как это здорово... Значит, я была у вас первой... - не переставала она придыхивать.

-В каком смысле? - удивился постановке утверждения Кактусов.

-В любом... Какой у вас большой талант...

-Да обычный, - застеснялся Петя.

-Нет, нет... Я уже чувствую, что он больше, чем вы думаете...

И потащила его испытывать спальник. Спальник оказался одноместным и, вместе с Кактусовым, танец страсти целых десть минут исполняли комары, пытавшиеся воткнуть свои острые фитюльки во фрикционирующий писательский зад. Домой он вернулся сытым, пьяным и обласканным бардессой, поклонницей таланта. Сердце все еще болело. Кактусов попытался снять футболку. Не смог. Оказалось, что добрый Пиндюков прицепил ему бейджик булавочкой к левому соску. Петя хриплым голосом обматерил барда, вытащил бейджик, дыхнул на ранку, извинился перед котом и уснул на пару суток. В знак протеста кот изодрал кресло, а песня Кактусова заставляла плакать поклонников авторской песни по всему миру...

ПИСАТЕЛЬ КАКТУСОВ И СЕМЕЙНАЯ ЖИЗНЬ

Однажды, Петр Сергеевич решил жениться. Ачоа?