Калашников

В декабре 1871 года завод передали в аренду капитану гвардейской артиллерии Петру Бильдерлингу, а его поверенным в делах стал известный шведский промышленник Людвиг Нобель. Под их руководством на Иже должны были освоить выпуск винтовок Бердана. Главным артиллерийским управлением было поставлено условие — организовать сталелитейное дело в Ижевске в больших размерах и «приспособить означенный железоделательный завод к выделке на нем пятисот тысяч мелкокалиберных стальных стволов с коробками, необходимых нашим оружейным заводам». В 1873 году на заводе было организовано сталелитейное производство, а через год установлена первая паровая машина. В 1881 году было создано новое производство — прокатное. С этого времени сталеплавильный завод стал самостоятельным предприятием. Он поставлял сталь и полуфабрикаты не только оружейному заводу, но и многим другим предприятиям страны.

В 1891 году на заводе начался массовый выпуск трехлинейной винтовки С. И. Мосина. Только в Ижевске выпускали все ее разновидности — пехотные, драгунские, казачьи, учебные. Весной — летом 1948 года на Ижевском мотозаводе была освоена опытная промышленная серия автоматам. Т. Калашникова «АК-47».

Сейчас правопреемником дерябинского детища является ОАО «Концерн «Калашников» — крупнейшее многопрофильное машиностроительное предприятие. После окончания Великой Отечественной войны на нем началось производство автомата Калашникова. Здесь Михаил Тимофеевич Калашников трудился до самой смерти, оставаясь главным конструктором стрелкового оружия.

Михаил Тимофеевич — почетный гражданин и житель Ижевска. Он был горячо влюблен в этих златовласых людей — удмуртов, представляющих второй по численности финно-угорский народ в России. Удмуртия — родина композитора Петра Ильича Чайковского. В Ижевске 105 памятников архитектуры, истории и культуры. В 2013 году аналитическая группа издающегося в Удмуртии журнала «Деловой квадрат» провела опрос представителей среднего класса с целью выявления мнения об Ижевске как об оружейном центре России. 73 процента опрошенных подтвердили именно такой статус города. 60 процентов указали на то, что символом Ижевска является автомат Калашникова, еще 13 процентов отнесли к таковому Музейно-выставочный комплекс стрелкового оружия имени Калашникова, а 10 процентов — памятник ижевским оружейникам. По мнению 65 процентов участвующих в опросе, наибольший вклад в развитие Ижевска как оружейного центра России внес М. Т. Калашников. 14 процентов назвали Е. Ф. Драгунова, 5 процентов — Д. Ф. Устинова, 3 процента — Ф. Ф. Дерябина. По 2 процента набрали Екатерина II, Н. Ф. Макаров, А. А. Волков, 1 процент получил И. Ф. Белобородов.

Сделанный нами родоведческий обзор позволяет понять и признать, что Михаил Тимофеевич Калашников воплотил в себе лучшие черты и традиции народов России, став ярким образцом русского человека с широкой и доброй душой, страстным сердцем, талантом конструктора и божьим даром художника, беззаветно преданным своему Отечеству, выдающимся гражданином и настоящим патриотом России.

Сам Калашников на вопрос: «Какого рода-племени будешь?» — отвечает по-есенински:

Если кликнет рать святая,
Кинь ты Русь, живи в раю.
Я скажу: не надо рая,
Дайте Родину мою!

Так что Калашников — явление действительно глубоко русское, символ таланта, мастерства и преданности Отечеству.

Глава вторая МИША БОЛЬШОЙ [6]

На таких Мишах земля стоит.

Г. Плотников, сосед Калашникова

по селу Ворониха Томской области

М. Т Калашников вспоминает:

«Родился я семнадцатым ребенком в семье. Был совсем хилым, и не было, как утверждает родня, такой болезни, которой бы я не переболел. А когда мне было шесть лет, чуть не умер. Я уже перестал дышать: родители убедились в этом, когда поднесли к носу куриное перышко — оно не шевельнулось. Позвали плотника, он прутиком замерил мой рост и ушел во двор делать гробик… Но стоило ему затюкать топором, как я стал тут же подавать признаки жизни. Плотника опять позвали в избу. Говорят, что он в сердцах сплюнул. «Такая сопливая малявка, — сказал, — а туда же — так притворился!»

В селе все давно привыкли, что если в нашей семье помирают, то непременно всерьез. У мамы, Александры Фроловны, было девятнадцать детей, и только восемь из них выжили (шесть братьев и две сестры. — А. У).

Умирали в маленьком возрасте. Я взрослых не помню. Николаем называли троих ребят. Я нянчился всегда с малышом рожденным. И у меня была такая привилегия — давать детям имена. Я как-то сказал: пусть будет «Николай», — а он возьми да умри. Я дождался очередного ребенка и снова назвал Николаем, и тот умер. Зато третий выжил. В общем, был главной нянькой — такое право было. Детей всех крестили, я тоже крещеный. Но крестных родителей своих не знаю.