Каледонский безумец

– Пойдём, маленький-большой ворон, поохотимся вместе, – предложил Рогатый, произнеся эти слова на своём древнем наречии, настолько древнем, что даже первые боги давно позабыли его. – Твоя мать, моя старая вечно юная знакомица, знать, послала тебя, как всегда, – туда, не знаю, куда, принести то, не знаю, что.

– А что взамен? – спросил его Морвран, зная, что и Герн, и Керридвен, несмотря на почтенный даже для богов возраст, очень любили проделки, причём одни и те же.

Рогатый с напускной ленцой усмехнулся:

– Взамен – что произойдет от всегда не-твоего, станет на не-всегда моим.

Выяснять, что он имеет в виду, смысла не было. Всё равно не сказал бы. Или сказал бы что-то ещё, вконец запутав молодого отпрыска богини волшебства и тайных знаний, которому оные знания пока были мало того что недоступны, так ещё и неинтересны вовсе.

Морвран неопределённо взмахнул крылом, – потом, мол, разберёмся, – и припустили они вдвоём по всем мыслимым и немыслимым мирам, выслеживая причудливых созданий, в ужасе стремившихся врассыпную, едва завидев косматого кряжистого бога, чья голова увенчана оленьими рогами, и огромного чёрного ворона над ним, распахнувшего крылья на всё небо. Кое-кому убежать не удавалось, и маленький кожаный мешочек на шее у ворона, способный вместить в себя целую бездну, – дар богине Керридвен от Маленького Народа в благодарность за вечное заступничество – продолжал пополняться новой добычей.

На обратном пути Морвран собирался набрать испрошенных матушкой кореньев. Но не сложилось…

… Вышли Рогатый и Морвран тропою из-под холма в мире, где обитают люди. А именно – близ Морской Твердыни в Повисе, где у каких-то дальних родичей гостила Ллейан из дома Уриена.

– Ну всё, дальше ты сам, а мне и того дальше, – сказал Рогатый Герн.

– А как же то, что взамен? – спросил его честный и бесхитростный Морвран.

– А, потом, – неопределенно повел рукой Охотник, словно передразнивая недавний взмах вороньего крыла своего спутника. – Уже всё давно началось. Вон кречет-птица, следуй за ним, но не пужай. Тёзка он сына твоего.

– Какого сына? – удивился Морвран.

– Который не дочь. Но дочь – тоже, – хмыкнул Герн и исчез в лесной чаще.

И тут в небе действительно закружил-заклекотал кречет, птица, зорко смотрящая в прошлое и не менее ясно – в будущее. И тут и там называли кречета многими именами на давно забытых или ещё не появившихся языках – фалько, чучулигар, боздоган, мерлин…

И примнилось гигантскому ворону, будто задразнил его кречет. И он, решив позабавиться перед неимоверно скучным полётом за травами, решил погонять бедную птицу, пока весь задор от охоты ещё не вышел.

И кречет-сокол увлёк исполинского чёрного ворона к кромке залива, на котором стоял Моридунум, Морская Твердыня. Навстречу судьбе – и не только своей.

Я был берегом реки, где встретились наши родители

Дай насытиться робостью твоих глаз,

Дай почувствовать твою нежность, твою красоту,

Дай мне понять, что я люблю только ту,

Которая сидит передо мной и льет слезы сейчас.

Мне не грустно, но и не весело рядом с тобой.

Это пройдет, как и все проходит когда-то.

Я не убегу. Я не хочу низвергаться в покой,

Потому что я просто боюсь не вернуться обратно.

Огромная тень воронова крыла скользила по-над предрассветным Моридунумом, задевая огромный – шутка ли, второй по величине во всех бывших римских землях Придайна! – амфитеатр, ныне с заросшими скамьями, усеянный грядками овощей; форум, продолжавший исполнять строго одно из своих изначальных предназначений – место торговли; термы, переделанные под покои местной знати; деревянно-каменные городские жилища, сто раз перестроенные после очередного приступа ветхости и безрезультатных попыток повторить деяния зодчих прошлого; мелкие землянки бедноты, беспорядочно усеявшие кромку строгого полотна прямых улиц…

Кречет уже давно куда-то подевался, и Морвран, всё равно довольный охотой и в кои-то веки развеявшийся, вовсе позабыл о дразнившем его пернатом собрате, почти безразлично провожая взглядом оставшийся позади Моридунумский холм, Брин Мирддин, где когда-то селились первые местные жители из числа племени деметов.

Морвран уже бывал здесь когда-то. Давно. В прошлой жизни. О которой он не хотел вспоминать. Огромный ворон заложил полукруг и устремился к реке Тыви, к тому месту, где она, покидая место обитания людей, была довольно широка, чтобы, пока город не проснулся, минуя лодочную стоянку, принять свой нелицеприятный первоначальный облик и охладиться в прохладной воде.

Не пришлось. Ибо там они и встретились.