Каледонский безумец

Блехерис удивленно приподнял голову.

– Я тоже люблю новые слова, – Керридвен почему-то сочла нужным объясниться. – Внуки, кстати, для меня – тоже новое пока ещё слово. По крайней мере, новое в нынешнюю эпоху.

– Внуки? – дерзнул забыться Блехерис и произнёс это вслух.

– Будет двойня, – слова Керридвен, периодически (и Блехерис это знал) сверявшейся с Котлом, мало кто подвергал сомнению. Кто же всё-таки подвергал, потом вспоминал об этом с большой неохотой.

– Вот что, Блез, – она назвала его, как и прежде, малым именем. Наверное, по привычке, – за то, что ты остался верен своей воспитаннице, я тебя пощажу. Хотя, видит Аннуин и вся его живность, я до сих пор борюсь с искушением проучить тебя на девять жизней вперёд. Да и девочку оставить не на кого: не приживётся она в моём доме, даже если я её полюблю как родную дочь. Слишком уж заморочили вы ей голову своим заморским Йессу. Морвран – бобыль и бирюк, ему никто, кроме себя, не нужен. А среди людей Придайна девочку оставлять нельзя.

Блехерис это понимал. Если два дня назад Ллейан ещё не была никому помехой, то теперь она – будущая мать, возможно, мальчика, который сможет претендовать на трон Регеда, хоть уже и растасканного на лохмотья, но ещё способного зим через 16-17 сплотиться вокруг нового вледига, прямого потомка Коэля Старого. Убить детей в утробе сочтёт своим долгом не один соискатель венца. И тайна, пока ещё царящая вокруг их с Ллейан пребывания в Каэр Мирддине, как показывал долгий жизненный опыт Блехериса, уже стала лишь вопросом времени. Как говорится, кому надо, тот рано или поздно найдёт.

– И вот поэтому, – Керридвен словно прочитала мысли священника, – давай-ка, бери мою невестку и отправляйся в свой Иверддон, в этот… новое название… сейчас… христианский храм дуба… напридумывали, мракобесы!.. а, Килдар.

– В монастырь?!

– В него, в него. В монастырь Килдар, – Керридвен закрепила в памяти оба слова. – К святой, – мельком усмехнулась, – Бригантии. К Бригитте. Там вы будете в безопасности. Корабля не ждите. Ступайте на рассвете вниз по реке пешком. У моря, на берегу, призови Манавидана, он уже предупрёжден. Манавидан проведёт вас через Аннуин к восходному берегу Иверддона.

– Да, госпожа, – Блехерис снова склонился перед богиней.

– И, Блез…

– Госпожа?

– Не пей много. Ты сам во всём виноват. А теперь хоть залейся – ничего не поможет. Ни-че-го.

Я был памятью об острове морского бога

Собирай каирн, мой друг

И отмерь версту дороги.

я нечаянно умру

В назидание немногим.

Я стихам не верю днесь,

Ныне верю только в слово.

Те, кто ныне пепел здесь,

В круг принять меня готовы.

Собери своих людей

На дорожном перекрёстке;

Провожайте девять дней

И не ждите больше в гости.

Собирай каирн, мой друг;

Я не жив, я остываю.

Пусть падёт из древних рук

Путь, что двери открывает.

И тогда я унесусь

В край за морем, в край далёкий.

Недруги промолвят: «Пусть»,

А друзья вздохнут глубоко…

В Придайне его звали Манавидан. В Эрине, в Иверддоне то есть, его звали Мананнан. Был он сыном Лира, бога моря. Вернее, был он сыном Моря, ибо кто такой Лир, если не Море! Хотя, как говорится, были варианты, но о них позже, и христианские монахи-сочинители здесь ни при чём.

А на острове Фалга его называли Мон. И сам остров потом стали называть остров Мон. Но прежде его именем назвали другой остров, южнее, у самых западных берегов Придайна, и пролив, с Придайном соединяющий. Остров Манау и пролив Манау. Ибо там этого бога называли Манау.

Раньше туда стекались друиды и с Придайна, и с Эрина, и даже с материка. Здесь мудрецы и колдуны сотен племён делились знаниями, учились, разрабатывали и принимали законы, которые оказывались в ходу как в Придайне, так и в Эрине, и на континенте, слагали песни и творили настоящее волшебство.

Манавидан часто являлся средь друидов, подолгу слушал их, наблюдал, если считал нужным, давал советы, по истечении некоторого времени назначал нового управляющего островом из числа старейших его гостей-обитателей. И даже сам кое-чему у мужей многомудрых нет-нет, да и поучивался, ибо, в отличие от своего отца, прекрасно понимал, что морем мир не заканчивается.

Манавидан любил свой остров и то, что он создал на нём, – уникальную рощу друидов, место, куда каждый из них, где бы он ни жил, мог в любой момент прибыть, а затем, отправившись домой, подолгу отсутствовать, но всегда оставаться частью земли Манау. Были и те, для кого остров и стал настоящим домом, кто, однажды побывав здесь, даже не думал куда-то уплывать.