Калейдоскоп 3

Иван тут же, сидя в машине, зашел в интернет, сравнил цены и вместо двух тысяч, как мы ожидали, оказалось стоимость МРТ органов забрюшной, полости колеблется от 4100 до 6500. Нашел саму дешевую клинику, где пообещали сделать МРТ за 3600. И записал Марину на понедельник на 7–45 утра. В 7–30 надо быть на месте.

И вот вчера, в понедельник, продолжая все философские размышления о бренности бытия, конечности человеческой жизни и вечности духа и души человеческой, пешочком пошли в ИБС, так фирма называется, что на Денисовском проспекте, дом 151, на последний и заключительный в их сорокалетней совместной жизни диагноз.

«Потому, что – сказала Марина, проконсультировавшись в интернете, – на МРТ видно все. Где опухоль, куда и откуда метастазы растут и новообразования всякие».

Иван верил Марине. Марина верила интернету.

А как не верить? Знания, они что на бумаге в книгах, что на экране компьютера с сайтов – одинаковы.

Вот все утро Иван на улице. Потрясывает его. Мерзнет. Потому что утро. Потому что холодно. Марина, решительно поджав губы сидела на ресепшене ИБС.

Ждали. результат. Последний, заключительный, самый правильный, потому что МРТ видит все. Так сказано в интернете.

Бесконечностью показались эти полтора часа исследований, оформления результатов.

Выходит, с бумагами. Иван отбирает. Не дает читать.

– Надо оттянуть, оттянуть этот страшный момент правды, – думает он и рвет пачку листков из рук супруги.

– Дома. Дома прочитаем.

– Нет, – ревет супруга, нет, сейчас прочитаем. Я все хочу знать сейчас! Отдай бумаги!

Иван пробует в шутку не отдавать. Да какие там шутки! Шутки не получается. Отбирает супруга бумаги, которые чудом не разорвались. Одевает очки.

Побежденный Иван пристраивается рядом.

– Тогда читай вслух. – просит он.

Ну никак Иван не может даже в такие страшные минуты не командовать супругой.

– Вслух читай, новрю, громко, чтобы я все слышал.

Она долго роется в сумке. Еле находит очки. Кое-как трясущимися руками их достает. Никак не может одеть. Очки то спадывают, то садятся косо. Наконец, одевает. Вытягивает вперед руку с заключением. Вблизи даже в очках, купленных на рынке за двести рублей, он плохо видит. Внимательно всматривается.

Читает. Медленно. Четко. И тихо. (никак не слушается зараза такая самостоятельная). Громко надо читать. Громко!

Еле шевелит трясущимися губами.

Из заумных медицинских терминов бьет по ушам, по сердцу, по мозгам только одно: «Не обнаружилось» «Однородное», «Не подтвердилось».

Не можем понять. Что не подтвердилось?

– Не рак что ли? – спрашивают друг друга тихим голосом расстроенные.

И снова читают медленно по слогам. «Не обнаружилось», «Однородное», «Не подтвердилось».

Переглядываются.

Плохо доходит. Так это что же получается? Не рак пока что ли? Не обращают внимания ни на кисту, на камень. Какие мелочи. Главное пока не рак. Значит что? Значит пока и поживем немножко?

Иван не выдерживает первый:

– Мне надо выпить вина.

Оглядывается, прикидывает.

–Пойдем в «Бочку». Я хочу выпить.

Марина с утра не ела. А время уже десять почти.

– Нет, – говорит, – ждет Валентина Ивановна. А ее обманула. Сказала в что я в стоматологии. Надо идти.

Пошли по Денисовскому проспекту. Смотрит по сторонам, оглядывается. Не зайти ли в магазин, да не взять бутылочку красного и, да и глотнуть прямо из горла тут на улице, где – нибудь за углом по старой студенческой привычке конца семидесятых «Портвейн» или «Вермут три семерки». Да вин сейчас таких уж поди нету.

Видят кафе «Три друга». На углу Краковской и Светличной. Класс. И вино там есть. Все пошли. Кафе красивое чистое свежее. Марина берет солянку, Иван кашу рисовую. И отдельно в баре 150 сухого красного. Две порции. Две!

Все. Стол накрыт.

Накрыло вдруг и Ивана. Все. Не может Иван ничего с собой поделать. Не может и все тут. Подходит к столу, садится, и прорвало его.

Слезы из глаз ручьем. Плечи трясутся. Рыдает натурально. Фуршер с вином трясется. Второй раз за всю его так прорвало.

Было в первые минуты после операции, когда супруга пришла ко нему в палату с банкой горячих пельменей и термосом с горячим чаем. Тоже почему – то посмотрел на нее, которую мог больше после операции и не увидеть, и сразу слезы из глаз, горло перехватило и все.

Ничего не мог с собой сделать. Вот и здесь, посмотрел на нее, такую свеженькую, чистенькую, красивую, в белой кофточке, хлебающей красиво и как всегда скромно и аккуратно супчик и снова его прорвало.

Слезы, слезы, слезы и остановиться Ивана не может.

И к вину не прикасается.

О чем эти слезы? О чем? Никто никогда не скажет.

А супруга супчик свой отодвинула, улыбнулась как всегда обаятельно, взяла своей белой ручкой с пальчиками в золотых колечках фужер с красным полусладким, посмотрела на него и сказала:

– Ну, проревелся?

–?

–Давай-ка теперь выпьем. За здоровье!

Лисенок Сид.

#сказка

В далеком таежном вятском лесу, вдали от всех дорог и шума, в самой красивой, отгороженной от всех городов тайгой, жила семья старого лиса Прокла.