Калейдоскоп

– Дурак, – выдохнул Николай. – Знал бы ты, сколько таких самоуверенных балбесов на Территории пропало, не стал бы геройствовать.

– А ты думаешь, я не знаю? – парировал Костров. – Десятки раз полупустой состав в обратном направлении гнал.

– Тогда тем более – чего дурака валяешь?

Проводник отступил на шаг и тоже прыгнул, очутившись рядом с нерадивым клиентом. На крохотном пятачке оказалось слишком мало места для двоих, и Волкогонов сразу прыгнул в следующее пятно, ожидая, когда машинист последует за ним. Как назло, с неба стал накрапывать мерзкий дождик, трава под ногами начала скользить.

– Осторожней! – Проводник удержал Кострова за рукав, когда тот чуть не шлепнулся на пятую точку – нога предательски поехала в сторону.

– Долго нам еще прыгать по этим проплешинам? – Машинист не был привычен к такого рода мероприятиям, последний раз сдавая прыжки в длину в школьные годы.

– Вон там, кажется, черноты совсем нет, – показал Волкогонов рукой в сторону ковра белого цвета.

Через несколько прыжков они достигли безопасного места: здесь трава казалась совершенно обыкновенной, хотя всего в паре шагов чернела неестественно темными оттенками, будто измазанная мазутом. Гигантские стволы борщевика остались позади, и теперь перед путниками расстилалось широкое поле, скатывающееся к лесу. Поле пересекала грунтовая дорога, которую Волкогонов выбрал для ориентира и готов был продолжить маршрут, передвигаясь по ней. Правда, сперва следовало немного передохнуть и перекусить.

День клонился к вечеру. Костров еле передвигал ноги, поэтому решено было остановиться у края леса, поближе к дороге. Машинист, пыхтя как паровоз, шлепнулся на голую землю и стянул с головы шапочку, вытирая тыльной стороной ладони выступивший пот.

– Хоть убей меня – дальше не пойду.

– Умотал тебя бег с препятствиями? – пошутил Волкогонов, присаживаясь рядом на обочину и вытягивая уставшие ноги.

– Годы уже не те, Николаша! – хохотнул Костров, шмыгнул носом и разгладил рыжие усы.

– Ночь проведем здесь, – решил проводник. – На сегодня приключений довольно.

Глава одиннадцатая Шаман

Бесконечный темный еловый лес тянулся до самого горизонта. Сложно было даже предположить, что Петру буквально вчера удалось побывать на берегу настоящего моря, которое неведомым образом материализовалось на Территории. Впрочем, в предыдущем походе по «Вятке» он успел увидеть много такого, что совсем не укладывалось в голове и, сложно в это поверить, смог даже немного привыкнуть к метаморфозам, неожиданно оказываясь в совершенно необъяснимом месте.

Тело погребенного хулигана давно осталось позади. Дождь дважды начинал осыпать землю холодными каплями, однако вскоре прекращался. Из-за черных облаков однажды даже показалось солнце, но почти мгновенно снова спряталось за тучей.

Земля под ногами то начинала чавкать, и комья грязи налипали на ботинки и мешали передвигаться, то впереди расстилалась травянистая почва, не такая топкая и вполне проходимая. Ели сменялись березняком, но через пару километров белоснежные «невесты» снова перемежались елками. Так или иначе, практически постоянно густые кроны скрывали и без того пасмурный небосклон. Несмотря на то что путника уже давно никто не беспокоил, его не покидало ощущение незримого присутствия, заставлявшее его беспрестанно озираться, но тут и там мерещившиеся темные силуэты оказывались на поверку старыми пнями или кривыми деревьями. В такие моменты он замирал на месте, подолгу прислушивался и приглядывался к напугавшему его объекту, и только на сто процентов убедившись, что опасения беспочвенны, тяжело вздыхал и отправлялся дальше.

Перевязь, поддерживающая сломанную руку, давно стала серой, однако он не обращал на нее внимания, полагая, что здесь никто не осудит его за неопрятный вид. Впрочем, и сама повязка требовала смены, но Петр решил отложить эту операцию до следующей остановки.

В голове по-прежнему роились вопросы, на которые он не мог найти ни одного ответа. Одиночное путешествие по «Вятке» представлялось ему проверкой его храбрости, экзаменом на выживание, а превратилось в познание самого себя, уход в глубину своих мыслей и чувств. Ни о чем подобном он даже не помышлял, предполагая, что уже разобрался в себе на предыдущем маршруте. Взять, например, отца. Ну ведь уже встретился он с ним в прошлом рейде! Переборол себя, не испугался ремня, высказался, не позволил вновь унизить. Вроде бы отпустил от себя ситуацию, стал проще смотреть на связанные с ней воспоминания. Так зачем же опять «Вятка» вернула его в дни несчастной юности? Зачем показала похороны?

«Прав был Рябой, – припомнил Петр. – Самое страшное для человека – оказаться наедине с самим собой. Именно поэтому многие люди не в состоянии выдержать полного одиночества и начинают паниковать, стоит оставить их без сотового телефона хотя бы на один день».