Калейдоскоп

Ах, если бы она села… Они поговорили бы… Хилари должна выслушать… Он ей все расскажет. В первую очередь — о Марджори, которая теперь заседает в Верховном суде. О том, почему он не мог взять девочек к себе и почему никто другой не согласился удочерить всех троих. Почему он поступил так, а не иначе.

— Джек с Эйлин… все еще там? Они хорошо с тобой обращались?

Хилари разразилась горьким смехом травленого звереныша. Сверкнули изумруды глаз. Она вспомнила Джека в ту злополучную ночь. И какое жалкое зрелище являла собой Эйлин перед смертью…

— Эйлин умерла, и меня отдали в семейный детский дом. Последние четыре года я провела в колонии для несовершеннолетних. Теперь я свободна, мистер Паттерсон, и никому ничем не обязана. Вам меньше чем кому бы то ни было. Все, что мне нужно, это разыскать сестер.

Сердце бешено стучало у нее в груди. Неужели это ничтожество потеряло след Александры и Меганы?

Артур пришел в ужас.

— Почему ты не позвонила мне, когда она умерла? Тебе не было необходимости отправляться в детский дом или колонию. — Он даже помыслить не мог о такой возможности. — Прости, Хилари. Она снова дала по нему залп.

— Не пудрите мне мозги. Вам сроду не было до нас дела, нет и теперь. Легко прикидываться несчастненьким и просить прощения! По правде говоря, мне на это наплевать. В моей судьбе это ничего не изменит. Сообщите мне их местонахождение. И не смейте уверять меня, будто вы этого не знаете. Вы должны знать. Вы сами их туда поместили.

Ей никогда не приходило в голову, что этот человек способен потерять их из виду. Так же, как и ее. Она смотрела на него в упор и не видела ничего, кроме страха, вины и раскаяния. Он ее боялся!

Артур бессильно опустился в кресло и в отчаянии покачал головой.

— Александру удочерил один из моих партнеров. Он женился на красивой девушке из хорошей семьи, на много лет моложе его. У них не было своих детей, и когда я рассказал им об Александре, они загорелись желанием удочерить ее. Они ее боготворили! — он с мольбой устремил взгляд на Хилари, словно надеясь смягчить ее сердце. Но зеленые глаза были все так же холодны, хотя у нее и дрожали руки. Хилари тоже села и слушала, стараясь не пропустить ни единого слова. — Ну вот, — продолжал Артур. — Они повезли Александру в Европу, путешествовали всюду… А через полгода Джордж скончался от инфаркта. Маргарет была убита горем. Когда я слышал о ней в последний раз, она вместе с девочкой отдыхала на юге Франции. Мы отправили в Париж все документы, касающиеся наследства, и больше я ничего о ней не знаю. Видимо, она так и осталась в Европе, но я не уверен в этом…

Его голос замер; из глаз выкатились две крупные слезы.

— Значит, вам не известно, где сейчас Александра, — резюмировала Хилари. — Как фамилия ее приемной матери?

— Горхэм. Маргарет Горхэм. Но она могла вторично выйти замуж… Мало ли что могло случиться. Возможно, она вернулась в Штаты, но не думаю, чтобы она была в Нью-Йорке, иначе до меня дошли бы вести.

Он с тоской посмотрел на Хилари.

— А Мегана?

— Ее удочерили Дэвид и Ребекка Абрамсы, сразу же после… — слова давались Артуру с огромным трудом, — после того, как я привез ее в Нью-Йорк. Дэвид не был полноправным компаньоном: просто работал на нашу фирму. Спустя несколько месяцев они уехали в Лос-Анджелес. Его жена тоже юрист; им предложили совместную работу. Главное, они стремились начать с чистого листа. Это было специально оговорено. Полное прекращение всех контактов, Мегана должна была начать новую жизнь — как их родная дочь. Я не знаю, где они и что с ними. Если Дэвид — член Лос-Анджелесской ассоциации юристов, я мог бы найти его. Но там ли он еще?..

— Сукин ты сын! — в сердцах воскликнула Хилари. — Позволил, чтобы нас разметало, по свету. Думал, избавишься от нас и избавишься от чувства вини. Ну и как, помогло? Вряд ли! — Хилари видела его насквозь. — Твоя жизнь тоже разбита. Поделом тебе. Ты заслужил все свои несчастья. Желаю вам гореть в аду, мистер Паттерсон! Живите с этим до конца вашей ничтожной жизни! Вы убили двоих взрослых и погубили троих детей. Пять загубленных жизней на вашей совести! — Она приблизилась и с презрением посмотрела на него сверху вниз. — Как вам спится по ночам? Не думаю, что очень хорошо. И одному Богу известно, что случилось с этими бедняжками. Одному Богу известно, на какие мучения вы их обрекли. Я знаю только, в какой ад превратилась моя собственная жизнь. Но она еще не кончена. Я не позволю вам окончательно втоптать меня в грязь! Я еще поднимусь, еще сделаю из своей жизни что-нибудь путное. И может быть, найду сестер… может быть… Ну, а пока… — Хилари медленно направилась к двери; по щекам текли слезы. Она так многого ждала от этого свидания, а этот негодяй снова подвел ее. — Я не желаю с вами знаться, Артур Паттерсон. Я палец о палец не ударю, чтобы успокоить вашу совесть. Мы больше не «друзья», дорогой «крестный»! — Хилари остановилась и произнесла слова, которые преследовали его до конца его жизни: — Никогда не прощу вам того, что вы с нами сделали. Я до гробовой доски стану проклинать вас. Запомните это!