Калейдоскоп

Я не верю в приметы и совпадения; честно признаться, я вообще мало во что верю. Но когда через неделю во внеурочное время раздался звонок в дверь, тень сомнения легла на мои жизненные установки. Открывая, я не сомневался, что снова увижу мою новую знакомую. Она вошла нетвёрдой походкой, вежливо поздоровалась и прямиком направилась к дивану.

– Я очень устала. Можно немного передохнуть?

От девушки исходил терпкий аромат дорогих духов и запах хорошего алкоголя.

– На сей раз встреча уже состоялась?

– К сожалению – или к счастью – да. Так не хочется идти домой… Вы не спешите?

– Теперь уже нет.

– Значит, спешили. Очень жаль. Мне необходимо чьё-нибудь присутствие. Вы занимайтесь своими делами, а я немного полежу, ладно?

Девушка грациозно разместилась на диване, удобно пристроив свои бесконечные ноги. Юбка представляла собой чисто символический предмет туалета, поэтому я предложил принести плед, чтобы в первую очередь сохранить своё душевное равновесие. Алёна не отказалась. Сев за стол, я принялся машинально перебирать бумаги.

– У вас интересная работа.

Фраза прозвучала не то вопросительно, не то утвердительно, вдаваться в подробности не было смысла, поэтому я произнёс, может быть, излишне сдержанно: «Стандартная».

Алёна закрыла глаза. Я встал, щёлкнул выключателем настольной лампы и направился к выходу.

– Не уходи. Прошу тебя.

Я опустился в кресло. Свет от уличного фонаря мягко очерчивал точёный профиль девушки, резко контрастировавший с чёрной обивкой кожаного дивана.

– У тебя проблемы?

– Я не хочу об этом говорить. Ты помнишь наизусть какое-нибудь стихотворение?

– Я знаю множество стихов.

– Почему-то я так и подумала. Только не нужно ничего читать. Сегодня это получилось бы неестественно и даже смешно. А на каких языках ты говоришь?

– В совершенстве я владею только одним языком, но зато самым лучшим.

– Почему ты так считаешь?

– Да это же очевидно. Возьмём, к примеру, некоторые широко распространённые и справедливо считающиеся наиболее совершенными европейские языки. Немецкий – пригоден разве что для глубокого научного анализа, отвлечённых размышлений и военной муштры. Английский – язык деловой, строгий, выверенный, на нём удобно читать сухие газетные отчёты и вести бизнес. Французский – идеален в амурных и интимных делах и неплох для выражения тихих утончённых чувств как под музыку, так и в зарифмованных строках. Итальянский – мелодичен, красив, вроде творений эпохи Возрождения. Можно рассуждать бесконечно, но, бесспорно, лучшие представители перечисленных народов полностью отражают особенности их языков. Но если ты читала Шекспира в оригинале, то понимаешь, сие занятие под силу разве что Сизифу. Или представь себе сирен, поющих на языке Фауста. Бедный Одиссей. Универсален только один язык – русский: он пригоден и для высокой поэзии, которая, впрочем, на девяносто процентов русскоязычная, и для выражения тонких психологических эмоций или философских сентенций, и для общения с высшими силами, и для реализации чувства юмора и для площадной брани, наконец. Он своеобразен и образен в повседневном общении, способен передавать множество нюансов и оттенков мысли. Впрочем, что-то я, наверное, слишком увлёкся.

– Нет-нет, я с удовольствием прослушала содержательную лекцию, хотя не со всеми защищаемыми положениями согласна. Скажи, почему ты изменяешь жене?

– С чего ты взяла?

– Я видела, как ты смотрел на мои ноги.

– А может быть, это доставляет мне эстетическое наслаждение.

– Я давно научилась различать читающееся в глазах мужчины вожделение от любви к искусству.

– Уверяю тебя, в данном случае произошла ошибка. Мне просто нравится всё совершенное, гармоничное, законченное.

– Но я не заканчиваюсь ногами.

Тут я по-настоящему смутился. Хорошо ещё, в кабинете было темно, а то я всерьёз опасался, что прилившая к щекам кровь заставит лицо светиться. Что бы я ни сказал в это время, установившееся равновесие явно нарушится. Алёна первой прервала затянувшуюся паузу.

– Я хорошо запомнила тот день, когда мы познакомились, но так и не могу до конца понять, как ты относишься к насилию.

У меня словно гора с плеч свалилась. Всё-таки непросто общаться с представителями другого поколения.

– Я считаю, что насилие в ряде случаев может быть оправдано.

– И даже по отношению к женщине?

– Нет, к тому же изнасилование – это совсем иное понятие, оно омерзительно.

– Я давно боюсь близости с мужчинами.

– Знаешь, я слабый психолог, но…

– Не будем об этом. Ты сегодня проводишь меня или позволишь переночевать здесь?

– Мне уехать домой?

– А ты как думаешь?

Четвёртый понедельник