Калейдоскоп

Конечно, борода ещё не делает козла раввином, но выгодно отличает, например, от козы.

Конечно, гораздо проще оседлать тигра, чем слезть с него, но лучше не пытаться в этом самостоятельно убедиться.

Если солнце встаёт на западе, а заходит на востоке, это говорит лишь о том, что запад и восток поменялись местами.

Интересно, кому и зачем давали палец, если умудрились потерять руку по локоть?

А надо ли летать рождённому ползать?

Атлантиду не могут найти лишь потому, что она этого не хочет.

Если тебя ударили по правой щеке, не обязательно подставлять левую, может быть, ты просто попал на левшу.

Когда протягивают руку помощи, все почему-то смотрят, а нет ли чего на ладони.

Конечно, можно стать Дон Кихотом, но где найти ветряную мельницу?!

Добрые помыслы лучше воплощать, чем копить.

Можно ли погасить долг перед Родиной векселями?

Бедный Йорик, наверное, слишком часто задавался вопросом: быть или не быть?

И где можно найти травоядное государство?!

Смысл жизни не в смысле, а в жизни.

Медяк на паперти – это ещё не благотворительность.

Почему-то художников всегда больше, чем меценатов.

Если каждый повадится бросать жребий и переходить Рубикон, то никаких Римов не напасёшься.

Законы – это понятия, придуманные юристами.

В России всегда боятся людей с горячим сердцем, холодной головой и чистыми руками.

Увеличение количества законов как раз и приводит к беззаконию.

Право придумали правши.

В споре истина может родиться, но только через девять месяцев.

Любое право сводится к праву сильного.

Что такое свобода совести? Это когда совесть свободна от любых ограничений?

Свобода – это добровольное рабство.

Узнал себе цену, теперь занимаюсь предпродажной подготовкой.

Стоит открыть кому-нибудь душу, так обязательно в неё залезут.

Если надежда умирает последней, то вера и любовь уже…

Высоко подпрыгивать – это ещё не летать.

Сначала: что делать? А потом: кто виноват?

Если есть жизнь после смерти, значит, должна быть смерть после жизни.

Четвёртое измерение – это ведь так просто: рисуем систему координат и толкаем её перед собой, а когда дотолкаем, попадаем в пятое измерение.

Каждый уважающий себя еврей считает своим долгом пересмотреть всю систему религиозных взглядов.

Евреи избрали Бога, а Бог избрал евреев.

Сколько барабан ни бей, он всё равно не замолчит.

У каждого своя история своего народа.

Вы будете смеяться, но двенадцатое колено Израилево так до сих пор и не нашли.

Вы будете смеяться, но недавно Авраам опять родил Исаака.

Почему во всех бедах человечества виноваты евреи? Можно, конечно, обвинить зулусов, только кто в это поверит?!

– Зачем тебе такие большие губы? – робко спросила девочка. – Чтобы успеть тебе улыбнуться, – шепеляво ответил Волк.

– Вы можете быть со мной предельно откровенны, – подбадривал прокурор. – Я очень уважаю джаз шестидесятых, – тяжело вздохнув, признался подследственный.

Римский император Тиберий был ненасытен, жесток, но справедлив. И зачем он так рано скончался?!

Домициан добровольно отказался от императорской власти. Он удалился за пределы славного Рима и демонстративно занялся сельским хозяйством. Но прославился-то он как император!

Непонятно, что обозначает слово «легкомысленный»: мысли лёгкие или мыслит легко.

Может быть, я способнее Сократа, который утверждал, что знает, что ничего не знает, потому что я что-то всё-таки знаю.

Чем меньше девственности, тем больше мужественности.

Писатель – это человек, рискнувший неопровержимые истины выдавать за собственные мысли, а журналист – это писатель, который к тому же за день до рождения ребёнка знает его рост, вес и пол.

Можно ли объединить два принципа: «победителей не судят» и «с судьями не спорят» – в один? Конечно, ведь если победителей не судят, то нет причин спорить с судьями.

Если природа щедро оделила одного, то, соответственно, щедро обделила другого.

Одиночество – это когда некому сказать: «Доброе утро!»

Лучшее убеждение – это отсутствие всяких убеждений.

Никогда так много не даёшь, как давая обещания.

Счастье – это когда некому завидовать.

Зачем спешить, если раньше, чем мы доберёмся до места назначения, мы всё равно там не окажемся?

Можно ли добиться иллюзии вращения головы, если начать рисовать портрет в профиль, постепенно менять ракурс и закончить – анфас?

Если одно ни к чему, второе – ни к чему, третье – ни к чему, тогда что к чему?

Понимать, что не понимаешь, – это уже понимание.

Почему-то, когда видишь Веру Брежневу, всегда вспоминается Леонид Ильич.

Великие языки не нуждаются в изучении иностранных.

Тунеядцы, как правило, отождествляют себя с профессиональными революционерами.

Старт – это лишь повод для финиша.

Если можно взять себя в руки, то почему нельзя носить себя на руках?

Не забывай забывать забытое, если боишься воспоминаний.

Вдвоём пролезть через игольное ушко ещё сложнее.

Сухой остаток ещё недавно был мокрым.

Политика, женщины и смысл жизни требуют хорошей порции водки.

Конечно, можно влезть в одно ухо Сивки-Бурки и вылезти через другое, но останется ли тогда Каурка вещей?

Только в русском языке можно определить национальность по акценту.