В тяжёлых грубых сапогах,
В пропитанной солями гимнастёрке
Мы, как последние шестёрки,
Который раз хоронимся в стогах.
Что есть любовь? Сочувствие больному,
Привязанность к привычным берегам,
А может, только путь к аэродрому
С утра принадлежащему врагам?
Мы мифам верим больше, чем рассудку,
Мы любим только то, что в силах полюбить,
Мы ценим миг, не замечаем сутки,
И философствуя, пока теряем нить.
Опять бессмысленно ловлю
Лишь золотую середину,
Ты знаешь, в жизни я люблю
Твою вторую половину.
Мы рождены суровою природой
И в трансе пляшем между двух огней:
Ещё невызревшим народом
И петухами всех мастей.
Дорогу осилит идущий,
Всей мерой получит просящий,
Но так уж случилось – дающий
Сегодня один настоящий.
Наверное, что было нужно – прожито,
И незачем зазря сучить ногами.
Нельзя спастись шагреневою кожею,
Душевною простудою страдая.
Мы злимся, часто находясь за гранью,
Все клетки нервов истрепав до дыр.
Но вот поманят даже самой дрянью —
И мы растаем, как дешёвый сыр.
Вставало солнце, и крепчал
Мороз. Не в этом суть вопроса.
Огонь и лёд, как это просто,
Пока прощал или молчал.
Нам не вернуться в Беловодье,
И параллельные миры,
Уже изученные вроде,
Синдромом Дауна больны.
Одиночество, одиночество.
Нету имени, нету отчества,
Нету рода и нету племени,
В виде премии есть сомнение.
Наш мир становится цветным:
То голубым, то розоватым.
Язык приправлен сочным матом,
А от отечества лишь дым.
Разве может быть светлой печаль?
Разве лёгкость похожа на грусть?
Получаем от жизни на чай —
И довольно, и ладно, и пусть.
И только ветер свистит в ушах,
И только ноги толкают сушу.
Как близко к пяткам живёт душа!
Зачем так низко загнали душу?
Протяните руку помощи,
Не жалейте добрых слов.
И ещё: верните помочи —
Неприлично без штанов.
Хасид свернул святую Тору,
Поправил пейс, открыл глаза
И за кошерным разговором
Смешную шутку рассказал.
Россия – добрая душа —
Живёт по щучьему веленью,
Стреножена вселенской ленью,
Но как свежа и хороша!
Безвольная рука повисла старой плетью,
Тоскливое лицо покрыла сеть морщин.
Но если копошатся возле ложа дети,
О прожитом жалеть, пожалуй, нет причин.
Стираются отточенные грани.
Что слыло вечным, превратилось в прах.
Так отчего ещё больнее ранят
Две ямочки на розовых щеках?
Запретный плод уж этим сладок,
Что кто-то пробовал сей плод.
А человек – он слаб и падок.
А Змей правдив, наоборот.
Ему посвящали романсы,
Дарили цветы и улыбки.
А он, как восточные танцы,
Таинственный, скучный и гибкий.