Калейдоскоп и зазеркалье

  Я вспоминаю свой первый вздох. Первый день рождения. Как просил на каждый праздник конструктор и строил домики. Как пошёл в школу и учился выводить каждую буковку, читая по слогам. Помню, как поссорился со своей прабабушкой и отказался извиниться, а на следующее утро мама подошла к моей кровати со слезами на глазах и сказала, что бабушки больше нет. Помню, как через три года я впервые увидел отца в сознательном возрасте. Мы ходили по городу и обсуждали мою учёбу, планы, а ближе к вечеру пошли на стадион, посмотреть футбольный матч. Отец поскользнулся и кубарем покатился вниз по трибуне, затем встал и мы пошли обратно в его скромную квартиру. Помню, как впервые поиграл в компьютерную игру. В ней нужно было передвигать геометрические фигуры таким образом, дабы получилось целое животное. Банально, но для восьмилетнего пацана, не видавшего такого чуда технологический мысли ранее, это был восторг. Папа заварил вермишель быстрого приготовления со вкусом однокомнатной коммунальной квартиры и после ужина мы уснули. Я на диване, а он на полу. Помню, как в ту ночь я понимал, что уже на следующий день я уеду домой и мы увидимся только через год, от чего мне было грустно. Но уже посреди ночи соседи разбудили меня и сказали закрыть глаза, что это игра и отвели к себе. По пути я слышал разные голоса, звук сирены за окном и какую-то музыку. Меня усадили в мягкое кресло и сказали смотреть телевизор. Это сейчас я знаю, что в ту ночь я смотрел бешеных псов Квентина Тарантино, но в тот момент, я лишь видел, как дядя в костюме включает песню «Stuck In The Middle With You» и начинает отрезать ухо полицейскому. Помню, как на следующий день все плакали на похоронах, а я даже боялся взглянуть на отца. Точно сказать не могу, но, скорее всего, именно в тот момент я стал осознавать суть системы.

  Помню, как обстоятельства забирали у меня каждого из друзей, что, к слову, продолжается и по сей день. Помню, как впервые влюбился. Это был шестой класс. Я не представлял себе жизнь без той девушки. Мы общались на самые разные темы. Дышали одним воздухом… Такую, как она я потом не встречал, да и вряд ли уже встречу… Помню, как прочитал стихотворение на последнем звонке и «заставил» всех пустить слёзы, как ехал в новый город в поисках лучшего, как в детстве носил вечерю и собирал целый пакет конфет, как с годами вымирала вся деревня, с какой грустью я смотрел на несколько жилых домов из былой сотни… Как мне подарили железный конструктор и как я винил себя за то, что растерял детали. Как впервые пришёл в академию на первую лекцию по истории экономической мысли. Как мы ездили на экскурсию в Киев и один человек смог на мгновенье зажечь во мне веру в людей. Надолго ли?

  Вспомнил, как впервые решил серьёзно поговорить с дедушкой по маминой линии и за всё извиниться, как не успел ничего рассказать из-за случившегося в ту же минуту сердечного приступа и принёс ему воды с кухни… Тогда его и не стало, а кувшин выпал у меня с рук и разбился на тысячи осколков, в точности, как и моя жизнь…

  Последнее, что я помню – я сел за свой ноутбук и что-то кому-то написал, затем, полностью отключил интернет и решил записать свой сон, после которого я не мог уснуть четыре дня. Но, ведь, мне уже 42 года, а тогда было 18. Где остальные воспоминания? Я умирал и по щеке покатилась слеза от того, что это произошло не на берегу у океана близ тёплого семейного очага, а так глупо и … странно.

Блокнот №2

Глаза непроизвольно закрывались. Началась суматоха, раздался звук сирен полицейских машин и карет скорой помощи. Не знаю, сколько прошло времени, но глаза я открывал лишь пару раз, а очнулся в палате, прикованный к койке со всякими трубочками во рту и возле носа. Медсестра пила чай и от неожиданности выронила чашку с рук, выбежав из палаты. С трудом поворачивая голову, я осмотрелся по сторонам. Человек, лежавший на соседней койке справа, тоже обернулся. И, чёрт побери, это был он. Я смотрел ему прямо в глаза, а он лишь улыбался. Но ни в тот момент, ни сейчас, я не смог разглядеть его лицо, из-за маски и бинтов. Но глаза я запомнил. Ярко жёлтые – цвет истинного безумия. Видимо, из-за панической атаки, я потерял сознание. Последним, что я слышал был пронзительный писк, словно, у кого-то остановилось сердце.