Калейдоскоп (сборник)

Теперь мы должны были подчиняться строгому распорядку дня. Пробуждаться приходилось под звонкие звуки горна, – «Вставай, вставай, штанишки одевай», – расшифровке сигнала нас научили старшие ребята. Это был самый нелюбимый сигнал. Хорошо спалось на чистом холодном горном воздухе. По территории лагеря должны были почти все время ходить строем со своим отрядом, выстроившись парами. Подстраивали шаг под речевки типа: «Кто шагает дружно в ряд? Пионерский наш отряд». Звал горн нас, когда приходило время завтрака, обеда, полдника и ужина. Горн пел: «Бери ложку, бери хлеб и скорее за обед» Это был самый любимый наш сигнал, и мы его ждали всегда с нетерпением. На отсутствие аппетита никто не жаловался. Был еще сигнал, который звучал как: «На зарядку становись!» И еще сигнал, дающий понять, что пришло время спать: «Спать, спать по палатам!».

Весело проходило время. Организовывались всевозможные соревнования, разнообразные экскурсии. На территории лагеря были качели, турники. В центре игровой площадки возвышался столб, с крутящейся верхушкой, за которую были прицеплены веревочные петли. Петель было штук восемь. Надо было всунуть одну ногу в петлю, руками схватиться за веревку у себя над головой, разбежаться, сильно оттолкнуться ногами и взлететь в воздух. Это были, так называемые «гигантские шаги». Тут необходимо было соблюдать особое правило, заключавшееся в том, что ни в коем случае нельзя было обгонять впереди бегущего, иначе все веревки перепутывались, и все участники разом стукались головами о столб.

Ходили на экскурсии в горы. Пили из чистейших прозрачных горных ручьев. Вода в них была такая холодная, что ломило зубы. Окунались даже, но, тут же, выскакивали, словно ошпаренные, такая разница в температуре воздуха и воды. И дружно заболевали ангиной.

Как-то пионерам первого и второго отрядов решили организовать мероприятие на плоской вершине горы, начинающейся прямо возле корпуса нашего седьмого отряда. Должны были разжечь большой костер и возле него читать стихи, петь песни под гитару. Проведен строгий инструктаж, до каждого доведены правила безопасности. Спускаться с горы надо было медленно, и по спирали, ни в коем случае не пытаться бежать вниз. А поскольку инструктаж велся непосредственно возле нашего корпуса, все наставления воспитателя и пионервожатой старших отрядов я слышала. «Что тут такого сложного? – подумала я. Ребята же, все выслушав, и клятвенно обещая выполнять все инструкции, «хором» полезли на гору. Оглядевшись, за ними полезла и я. Гора была не высокая, но очень крутая. Лезть наверх приходилось, пользуясь и ногами и руками, хватаясь за камни.

С большим трудом поднявшись метров на десять, я поняла, что взялась за задачу, которая мне не по силам. Руки и ноги дрожали, я вся была мокрая от усилий. Усевшись на щебень, которым были покрыты склоны горы, решила вернуться. «Я что, костра не видела? – подумала я и встала, разом забыв весь подслушанный инструктаж. Посмотрела вниз, сделала шаг, другой и…меня потянуло вниз, как будто голова моя была залита ртутью. Голова закружилась, и я, сделав пару огромных шагов, упала головой вниз, вроде нырнула в воду. И пошла кувыркаться по острому щебню. Тело мое набирало скорость. Все вертелось перед глазами. Уже, почти скатившись к подножию горы, я сильно ударилась головой о большой камень так, что потемнело в глазах. Голову пронзила острая боль. Я продолжала катиться уже по траве, замедляя скорость, пока совсем не остановилась. Мне казалось, что меня пропустили через огромную мясорубку. Болел каждый сантиметр моего тела, но особенно беспокоила голова.

Полежав немного с закрытыми глазами, я решилась все-таки осмотреться. Прямо передо мной топтались серые мохнатые ноги с копытами. С трудом подняв голову, увидела, что на меня удивленно смотрит грустными большими глазами осел. Он смотрел на меня и потихоньку пофыркивал, переступая ногами и помахивая хвостом. Он как будто спрашивал меня: «И чего это ты тут валяешься?». Я забеспокоилась, зная насколько силен удар задних ног животного. Еще раз получить по голове мне как-то не хотелось. Встать пока сил не хватало. Начала отползать понемногу, пока не оказалась на безопасном расстоянии от осла. Тут меня заприметили ребята с нашего отряда, прибежала воспитательница и меня кое-как отвели в медпункт. В районе виска и скулы наливался чернотой огромный синяк. Глаз полностью заплыл, все тело было в ссадинах, лоб оцарапан. Чудом все кости оказались целы. Вышла я из медпункта с перевязанной головой, хромая, с головы до ног измазанная зеленкой. Да еще и порядком попало от мамы, которую вызвали в медпункт. Синяки сошли к концу смены. И это было вовремя, так как, организовывался к закрытию смены бал-маскарад, и мне не хотелось бы там появляться с «украшением» на лице.