Калейдоскопы бытия (СИ)

Ближе к вечеру действительно подъехали к небольшой, окруженной частоколом деревеньке. Вот только тихо было почему-то: ни пенья птиц, ни лая собак, ни криков домашних животных. И лошади, везшие путников, занервничали, начали недовольно ржать, стали бить копытом землю, порывались развернуться и умчаться прочь.

В повозку заглянул кучер:

- Вы, девки, посидите тихо пока. Всяко быть может.

Полог, откинутый до этого, Ди вернул на место, внутри стало темно. Женщина почувствовала, как по коже поползли мурашки. Что-то случится? Опять?

Какое-то время снаружи была просто могильная тишина. А потом... Потом все взорвалось звуками: ржали лошади, кричали люди, лязгало оружие. Что-то действительно случилось. И судя по всему, в очередной раз - из-за нее, из-за Леры.

Сколько все длилось, женщина сказать не могла. Но вот наконец полог вновь откинулся, и в проеме показалась голова Арта:

- Боюсь, госпожа, ночевка здесь отменяется. Придется проехать немного дальше.

С души будто огромная тяжесть упала: он здесь, он жив, с ним все в порядке!

Мужчина меж тем задернул полог, и повозка опять покатилась дальше.

Вот и долгожданная остановка, и возможность размять ноги, а заодно - и спросить:

- Ди, что там было?

Кучер, на секунду отвлекшись от лошадей, пожал плечами:

- Мертвецы, госпожа. Вся деревня. Видно, лайры из них жизнь выпили.

Лайры? Те маленькие круглые существа, у которых Арт покупал провизию?

- А на нас почему напали?

- Так по жизни скучают. Вот и вернуться сюда хотят.

- А разве такое возможно?

- Нет. - Арт подошел неслышно, и женщина оглянулась, вглядываясь в такое родное лицо. - Все это чушь, глупое поверье, что мертвецы тянутся к человеческой жизни. На них ведовство сильное было, явно на нас направленное. Кто-то хотел нам помешать. Снова.

- Как тогда, с гарпиями?

- Видимо, да.

- Что же нам делать?

- Как и прежде - ехать вперед.

- Еда? - Это уже Ди.

Начальник их отряда пожал плечами:

- Завтра мы должны подойди к еще одному селенью. Будем надеяться, лайры его не тронули.

Он сказал это так спокойно, так... буднично. Лера почувствовала, как по спине поползли запоздалые мурашки: нервы, расшатанные приключениями последних дней, давали о себе знать.

- Эти лайры... Почему они... делают так?

- Им нужны жизненные силы. Иначе они просто вымрут. Чужие души для них - лакомство. Обычно в селениях есть амулеты, защищающие людей. Видимо, здесь или поскупились на защиту, или опрометчиво пригласили кого-то из "дикого народца" за ограду.

Жуткий мир. И как дико все вокруг...

Он снова отвел ее в сторону, активировал амулет, но в этот раз ночи любви у них не было. Они просто спали, прижавшись друг к другу. Рядом с ним ставшие уже привычными кошмары женщину почему-то не мучали. Только перед самым рассветом снова послышался далекий, полузабытый голос, отчаянно звавший ее по имени и моливший... О чем? Этого она, проснувшись в объятиях любимого мужчины, уже не помнила.

Утром, когда они привычно завтракали втроем, отдельно от девушек и воинов, в огне вновь заплясала саламандра.

- Отец зол, - Джад. Тот самый надменный сноб, пытавшийся завладеть ею. Он снова стоит за ее спиной. Арт, сидевший напротив, даже не поднял головы от миски:

- Отец хочет слишком многого. Я не в состоянии исполнить все его приказы.

Мужчины говорили что-то еще, но Лера уже не слышала: как завороженная, женщина смотрела на то, что пыталось выбраться из-под земли неподалеку от нее: больше всего "это" походило на толстого червя, если, конечно, черви бывают ядовито-зеленого цвета. "Нечто" с усилием проталкивало свое туловище вверх, угрожающе покачивая из стороны в сторону тем, что уже успело вылезти. А еще оно шипело. Причем это были не отдельные звуки. Нет, Лере казалось, что непонятное создание пытается разговаривать с теми, кто был на поверхности.

Лицо обожгла боль, женщина дернулась и очнулась. На нее с презрением смотрел Джад.

- Следи за своей раньей, если не хочешь отправить ее к Ариде до срока.

И гость исчез. Исчез и непонятный червь. Женщина недоуменно моргнула. Ей показалось? И кто такая ранья?

Ответить ей было некому: Арт, не желая встречаться с ней глазами, приказал сворачивать лагерь, а сам как обычно ускакал далеко вперед.

Снова дорога, небольшие рытвины, камни под колесами. Повозку трясет, Леру привычно укачивает. Глаза закрываются, очень хочется спать. Убаюканная привычным ходом транспортного средства, женщина проваливается в полудрему, густую, словно старое засахаренное варенье. И снова тот же, смутно знакомый, но какой-то чужой голос. Он зовет ее по имени, молит вернуться, что-то обещает. Лере тяжело, будто во сне кто-то сел ей на грудь и мешает, не дает проснуться, душит...