Калека, Дева, Старец и Дитя

— Моей техникой, но не мной. А кто её использовал? Отшельник, сущность которого прямо противоположна Деве! Старец! Мужчина! И после этого ты говоришь, что он не заодно с Датэ? Они оба присвоили то, от чего должны были держать руки подальше! Уже одно только это объединяет их слишком сильно! — Я тяжело дышала. — Ты уже вынес ему приговор?

— Нет пока.

— Значит, он прохлаждается где-то, всё ещё на что-то надеясь? Где его держат?

Возможно, то, что он сидит в пыточной, успокоило бы меня.

— В храме.

— Что?!

— Это бывший тронный зал…

— Ещё лучше.

— Что поделать, у нас нет тюрем для отшельников. Мастер печатей его уровня сбежит из любой, достаточно только начертить пару символов. Но те стены несокрушимы даже для Старца, потому что они Старцами построены. — Он махнул рукой, с неохотой вдаваясь в подробности. — После того, как я покинул город, император не прожил долго. Его убили заговорщики, оправдав это тем, что его бесчестное правление вынудило меня сбежать. Мол, он настолько погряз во взяточничестве и распутстве, что я отвернулся от него и всего народа. Всё это, конечно, было ложью… но вот на его место пришёл настоящий распутник и взяточник. Он получил власть, воспользовавшись одним только моим именем, поэтому так боялся, что это же имя его погубит. Что однажды я вернусь и заберу трон себе. Хотя боялся он не только меня — всех отшельников. Поэтому построил себе убежище, в котором бы мы не могли использовать наши техники. Там, где сильнейшие были бы бессильны, а он бы восседал на троне… — Дитя задумчиво замолчало. — Там его и убили. Обычные люди, прослышавшие о моём возвращении. Без конца твердя о том, что я хочу отнять у него корону, он вынудил всех этого желать, а меня в итоге — эту корону надеть.

— Ты не хотел становиться императором?

— Даже не думал об этом. Больше скажу: я считал себя недостойным занимать даже прежнюю должность. После того, что произошло? Я был ответственен за то, что империя вновь погрязла в междоусобной войне. Но именно это и заставило меня в итоге короноваться. Очередной побег я бы себе не простил.

— Народ восхищается тобой, — озвучила я собственное наблюдение.

— Тобой он будет восхищаться куда сильнее.

— Не настолько, что тебе в итоге тоже придётся воспользоваться тем убежищем, — пообещала я. — Как ты вообще додумался превратить пристанище святотатца в храм?

— Это показалось мне справедливым.

— Как и поместить в него последнего грешника теперь?

Он пожал плечами, и я поняла, что продолжать этот разговор бесполезно.

— Раз я не смею требовать от тебя правосудия, на исцеление я не рассчитываю тем более. В конце концов, в твоём городе всё настолько запущено на этот счёт, что женщины здесь каждый месяц кровоточат безо всякой причины.

— Да, и это не мной придумано. Это в женской природе.

— Не говори мне о женской природе, я о ней знаю лучше самих женщин.

— И всё-таки ты нуждаешься в исцелении? — Он подошёл вплотную, кладя ладонь мне на грудь, но я переместила её себе на голову.

— Я потеряла кое-что намного более ценное, чем свою сущность. Мою память. — Я закрыла глаза, погружаясь в эту непроглядную тьму. — Мой взгляд беспомощен теперь, для Девы это всё равно, что ослепнуть. Но слепота собственного разума пугает меня сильнее.

— Амнезия? — Он мягко обхватил мою голову руками. — Конечно, ты могла получить серьёзную травму, но твоих сил хватило бы на то, чтобы залечить её.

— Но у меня нет этих сил. Ни сущности, которая помогла бы мне восстановить память, ни памяти, которая бы подсказала, как обращаться с сущностью. Они словно…

— Запечатаны? — предположило Дитя, и я задумалась.

Старец? Его работа?

— Это не амнезия. — Император опять положил руку в центр моей груди. — И я не уверен, что это какая-то техника.

— Это можно легко проверить, отправившись в твой храм, — проговорила я, поднимаясь, но без особого энтузиазма. — Так или иначе.

— Проверь, конечно. Но только не пытайся судить отступника без меня, — попросил император.

— А-а, в этом мире всё так перепуталось. Дитя воюет. Калека и Старец используют техники Дев. Такими темпами из меня выйдет хороший судья.

Глава 4

Сопровождаемая свитой я изо всех сил обмахивалась веером, чем лишь сильнее себя выматывала. Просто смешно. Вместо того чтобы оправдывать одним видом могущество нашего клана, я была олицетворением абсолютного бессилия. Всему виной десять лет заточения? Зной? А может то, что со мной сделал Датэ, или Старец, или ещё кто — не знаю, но я была рада добраться до храма уже просто потому, что могла скрыться в нём от жары и изучающих взглядов.

Вход в него тоже охраняли женщины-гвардейцы, и они открыли для меня двери прежде, чем я успела выдумать хоть какую-нибудь причину, по которой меня могли бы пустить внутрь. Переступая порог, за которым гнёт мощной техники добавился к гнёту платья на мне, я заметила улыбки на лицах женщин.

Они даже не попросили меня держаться от пленника подальше. Но когда двери закрылись за моей спиной, я услышала перешёптывания и поняла, почему именно.

— Надо было сказать ей соблюдать дистанцию.

— Зачем? Он явно не в её вкусе.

Они захихикали.