Календарь

— Мировой порядок строится на законе, оторванном от жизни, но обязательным к исполнению. Он придуман сильными для слабых, чтобы слабые стали сильными и овладели мировым господством. Но они становятся сильными и попирают этот закон по праву сильных, и мировой порядок рушится вместе с законом.

— Вот как! — тихонечко воскликнул Ян.

Все остальные молчали и не высказывали никаких суждений, и это могло выглядеть не как "одобряем", а как настороженность по отношению к богине-кошке, способной "заворачивать" такие опусы на историко-философские темы.

Неожиданно Бастет получила поддержку из стана оппонентов. Август задумчиво произнёс:

— Пролистав историю после меня, пришёл к выводу, что ничего нового вы не изобрели, катили и катите по наезженной колее, придумываете лишь как замаскировать свою зависимость от Цезаря. Второй Рим, третий, — чушь собачья, как говорит ваш генерал. Вы даже календарём нашим пользуетесь, чуть-чуть его подправив. Была возможность поменяться вашей совести, но вы не захотели, так и остались с бессовестной совестью, уж простите за тавтологию… А слова-то, какие красивые! Как научились вы красиво всё заворачивать, просто дух захватывает, Цицерон отдыхает… Демократия, права человека, цивилизация, свобода, а на деле: чтобы жилось хорошо тому, кто на вершине пирамиды, чтобы, видите ли, и совесть его не тревожили.

— Подозрительны ваши речи, ваше императорство, уж не собираетесь ли строить третий триумвират? — снова иронизировала Бастет.

— Это ты к чему сказала? — насторожился император.

— Не ведёте ли вы сепаратных переговоров с "демонами"? — намекнула она ему на историческую подоплёку и недолгое пленение.

— Это вряд ли, у него там нет интересов, его же там сразу опустят, хотя, возможно, он такое и любит, — вклинился Власов, стараясь опорочить конкурента на лидерство.

— Ты помолчал бы коллаборационист, прости господи, приходится по слогам говорить, придумали новых слов, свой триумвират ты просрал, — вспылил Август. Его возмутили грязные намёки генерала.

— Это какой же?

— Угадай с трёх раз, — наступал на него истинный римлян, вертя перед его лицо кукиш, вместо трёх растопыренных пальцев.

— Какой ещё триумвират? — бурчал уже по-тихому и задумчиво Власов, — Гитлер, Сталин и я? Чушь собачья!

Он хотел возразить что-то императору, но пока собирался с мыслями, его опередила Бастет:

— Хватит вам собачиться, давайте о деле. Мы будем бороться с "демонами", ибо они враги любого государства, а не только цивилизации, им бы "ницшанцами" назваться, что по сути более подходит, — сделала богиня небольшое отступление, — значит, они и наши враги.

— Потому это сражение, битва, если хотите, не только за победу в игре, это защита ценностей цивилизации, таких как её дальнейшее развитие и существование по своему сценарию, это уже почти свобода выбора, а не навязанный кем-то бог, пусть и называется суперчеловеком. В этой битве должны принять участие только достойные.

— Тогда я пас, — радостно воскликнул генерал, — я себя достойным не считаю.

Бастет лишь повела кончиками ушей, как делают кошки, но продолжила, невзирая на последнюю реплику.

Она подошла вплотную к Августу и рукой мягко, как кошка лапой, коснулась панциря на его груди:

— Ты белое сделал чёрным, чёрное белым. Ты беззаконие сделал законом и силой заставил в это верить, но ты заслуживаешь быть, ибо расчистил дремучий лес под поле посевов. А по поводу календаря, ты сам его позаимствовал у египтян, и сам правил, "великий понтифик".

Подойдя к Власову, она сделала так же, как и с Августом, только смотрела снизу вверх:

— Не было у тебя стержня, а лишь мягкая сердцевина, но желал ты стать императором и повелевать, но не править. Ты грешил и не каялся, и каясь — не каялся. Но ты заслуживаешь быть там, ибо показал, каким оно может быть, а может и не быть.

Власов ничего не ответил, а лишь поправил очки как пенсне.

Мессингу она сказала:

— Ты талант превратил в шутовство. Ты прятал надежду от ищущих. Но и ты должен быть, ибо должны видеть, как не должно быть. Ты ещё начнёшь сначала, но в колпаке.

Затем Бастет посмотрела на людские голограммы и пояснила:

— А вас и не надо убеждать, вы к сомневающимся не относились.

Она повернулась к "бомбилам" и произнесла:

— Вы существуете в одном периоде, вы "римляне", и у вас одна цель — остаться ими и быть. Вы должны быть там, но это не означает, что вы там будете, если нет для вас места здесь, то зачем оно там? Решайтесь.

— Убедила, — за всех ответил генерал, — говоришь только как член военного совета, замполит, всё по полочкам разложила, скажи сейчас "За Родину! За Сталина!" и пойдут за тобой. Вот ведь, сила…

— Богиня, одним словом, — поправил его Август.

— Кошки они живучие, а значит, везучие, — многозначительно отозвался Мессинг, — веди народ.

Глава 16

"Римляне" избрали нового капитана. Им стала Василиса. Помощниками или вице-капитанами согласились быть Август и Бастет. Ян, добровольно сложивший с себя полномочия лидера и настоявший на перевыборах, вызвался помогать Василисе на такой же добровольной основе.