Календарь ма(й)я

Глеб обхватил голову руками и замер в отчаянии. Лена и Юрасик подобрались к нему спустя несколько секунд.

– Ну что? – задыхаясь, спросил Юрасик. – Стер?

Глеб поднял голову, и ребята отшатнулись – им показалось, что у него вместо лица застывшая гипсовая маска.

– Что случилось? – дрогнувшим голосом спросила Лена.

– У меня для вас плохая новость, – безжизненно проговорил Глеб. – Мы не сможем вернуться.

Он показал рукой на стену, на пустое место возле древних символов. Юрасик громко ойкнул и хлопнул себя по лбу.

– А где? – ошеломленно спросила Лена, дотрагиваясь рукой до стены. – Где надпись? Почему ее нет?

Ребята молчали, тупо глядя на древнюю стену.

– Я вас спрашиваю! – не унималась Лена. – Куда делась наша надпись?

– Никуда. Просто мы ее еще не написали, – глухо ответил Юрасик.

16 мая 2013, четверг

Глеб

Секундная стрелка бодро скакала по кругу. Глеб равнодушно следил за ней глазами, лежа на своем расстеленном диване. Надо же было куда-то смотреть, почему бы и не на стрелку в настенных часах? Один, два, пять, десять… Сколько делений, столько секунд. Двадцать, тридцать, пятьдесят… Секунды складывались в минуты, минутная стрелка тоже не стояла на месте, она медленно, но верно совершала свой путь на облупленном циферблате. Вот она обошла круг, потом еще один, потом еще полкруга. Когда Глеб проснулся, часы показывали семь, а теперь стрелки подобрались к половине десятого. Его не удивляло, что он смотрит на них уже так долго. Ему было все равно. Что бы ни происходило вокруг – все это не имело никакого смысла. Каждое следующее утро напрочь перечеркивало действия предыдущего дня, все дальше уводя Глеба от настоящей жизни. Все усилия пропадали впустую, и не было никакого выхода из обратного календаря. Хлопнула входная дверь – вернулся с дежурства отец. Увидев Глеба в постели, он поинтересовался, почему сын не в школе. Глеб недолго думая выдал ему вчерашнюю отмазку про больной живот. Ведь он все равно не помнил, что вчера Глеб не ходил в школу по той же причине.

– Съел что-нибудь не то? – во второй раз спросил отец и отправился в ванную.

– Угу, съел, – бесцветным голосом проговорил Глеб. – Древнюю пилюлю.

Он подумал, что отец сейчас ляжет спать, а вечером уйдет «по делам» и снова оставит его одного. Но эта мысль почему-то совсем не расстроила. Глеб ощущал тупое безразличие ко всему. Даже к тому, что совсем недавно вызывало у него бурю эмоций.

– Пап, – окликнул он отца, когда тот стелил себе постель. – Пап, а без меня тебе проще жилось бы?

– Чего? – выпрямился отец с простыней в руках.

– Я подумал – вот если бы меня не было, ты смог бы жить так, как тебе хочется. И с кем тебе хочется.

– Глеб! Ты опять за старое! Я же тебе сказал, чтобы ты этой темы не касался!

– Да нет. Я совсем про другое.

– Про какое другое?

– Просто скоро может случиться так, что я… Что меня не будет.

Отец бросил простынь и подошел к дивану сына.

– Ты что это задумал?

– Да ничего я не задумал, – сказал Глеб. – Просто… Кое-что произошло, и я не знаю, какие могут быть последствия. И как из этого выбраться, тоже не знаю.

– Что-то ты темнишь, дружок. Ну-ка, рассказывай, куда ты вляпался и что натворил, – потребовал встревоженный отец.

– Ладно, только в это очень сложно поверить, – предупредил Глеб.

– Я сам разберусь, чему верить, а чему нет. – Отец решительно уселся на его постель. – Давай выкладывай. Только подробно и честно.

Глеб глубоко вздохнул, собираясь с мыслями, и начал рассказывать.

Последнего урока не было – учительница музыки уехала в город за новой аппаратурой к празднику. Шестиклассников отпустили раньше, поэтому Лена не особо торопилась домой – у нее хватало времени и пообедать, и дойти до работы. Она шла из школы вместе с Юрасиком, который сегодня не просто плелся, как обычно, а едва переставлял ноги. У него был вид смертельно уставшего человека.

– Почему не пришла твоя бабушка? – спросила Лена, когда они вышли со школьного двора. – Не знает, что нас отпустили раньше?

– Она бы и так не пришла, – вяло проговорил Юрасик. – У нас поминки. Девять дней. Ей надо быть дома, людей кормить.

– Ужасно, – посочувствовала Лена. – Снова те же самые поминки.

– Не хочу домой идти, – сумрачно буркнул Юрасик. – Получается, что с каждым днем дата смерти приближается. И обстановка все тяжелее. Все молчат, никто не хочет разговаривать, и бабушка постоянно плачет. Невыносимо. Как я устал от этого!

– А от чего он умер, твой дед?

– Сердце. Он и не болел совсем. Просто взял и умер. Так несправедливо!

– А у меня мама опять в больнице. Уже два дня. И каждый день ей будет становиться все хуже. А я опять буду метаться, как в заколдованном круге – дети, работа, больница…

– Разве у вас нет родственников, друзей, знакомых? Неужели тебе никто не может помочь?

– Нет у нас родственников. А друзья… Как папу посадили, так все и растерялись. Никто не хотел общаться. Да и маме некогда было по друзьям ходить, она работала по двадцать часов в сутки. Даже болезнь себе нажила. А в этом году обострение случилось. На две недели в больницу положили.

– А за что вашего папу посадили?