Календарь Морзе

– С какой целью, позвольте поинтересоваться?

– Зачем люди обычно беседуют? Чтобы лучше узнать друг друга.

– Я, признаться, не собирался вас узнавать.

– А вы и не узнаете, – обнадежил меня собеседник. – В силу моего служебного положения это будет несколько односторонний процесс.

– Меня в чем-то обвиняют?

– Боже упаси! Вы, Антон, путаете – обвиняет прокуратура.

– Тогда подозревают?

– Не более, чем любого другого.

– Тогда зачем я здесь?

– Просто подошла ваша очередь, – улыбнулся мне Александр Анатольевич. – Расскажите, пожалуйста, как можно подробнее, как прошел ваш самый первый день тринадцатого июля.

– Вы что, вообще всех так опрашиваете? – поразился я.

– А что вас так удивляет? – пожал плечами мой собеседник. – Что мы ищем причины? Это, простите, наша работа. Или что мы проводим для этого тотальный опрос? Разумеется, это не единственный метод, но и пренебрегать им тоже было бы, согласитесь, странно. Мы предполагаем, что в тот день произошло нечто, послужившее причиной дальнейших событий. Скорее всего, это происшествие не было замечено, или не показалось важным, или было неправильно интерпретировано. Тем не менее один человек заметил это, другой – то… Вот так, постепенно, складывается, как из мелкой мозаики, полная картина того дня.

– Но это же прорву времени занимает!

– А спешить нам, Антон, как раз совершенно некуда! Итак?

Глава 8 Неотразимая привлекательность элито-солипсизма

– Доброе утро, город! С вами «Радио Морзе» и Антон Эшерский! Сегодня тринадцатое июля, четверг, и до пятницы – святого дня офисных страдальцев – осталось терпеть всего сутки. Сегодня на нашем настенном календаре отличный праздник – День семейных трусов!

Семейные трусы – воплощение традиционных ценностей общества. Мужик в семейниках – это вам не нервный юноша в поисках секса. Он уже все себе нашел.

Семейные трусы – символ мужской верности. Если ваш муж ходит в семейных трусах – можете быть спокойны, штаны он снимает только дома.

Семейные трусы – символ гетеросексуальности. Мужик в семейниках может быть кем угодно, но не геем.

Семейные трусы – символ мужской свободы. Того, что этим прекрасным вечером будут только пиво, диван и телевизор.

Ну и, конечно, можно спокойно почесывать…

– Простите, – перебил меня Александр Анатольевич, – давно хотел спросить. Вы же выдумываете эти ваши праздники?

– Иногда, – признался я. – Трудно было вдохновиться «Днем государственности Черногории» и «Днем сотрудников органов национальной безопасности Казахстана». Извините, ничего не имею против ваших коллег, но…

– Ничего-ничего, продолжайте, пожалуйста.

– В эфире программа «Антонов огонь», и в студии у нас сегодня новый гость – Аполлион Адимус, учитель искусства реальности! Здравствуйте, Мастер!

Небрежно развалившийся на стуле крохотный пузатенький человечек с лицом злого младенца гордо кивнул и важно задрал курносый носик, но потом сообразил, что перед ним не камера, а микрофон, и соизволил открыть рот:

– Я приветствую слушателей, – казалось, что он при таком росте будет пищать, как мышь, но у него оказался неожиданно глубокий и мягкий, обволакивающий голос. – Вам сегодня удивительно повезло. Вселенная дает вам уникальный шанс услышать правду об устройстве мира. Если вы его не упустите, ваша жизнь навсегда изменится.

«Мастер» заметно наслаждался звуками своего голоса. Маленькие колючие глазки его затуманились, стали маслеными и расфокусировались, морщинистое личико разгладилось и преисполнилось блаженства. Он будто дрочил, а не говорил, услаждая себя собственной речью. Я понял, как этот недомерок, которого хочется прихлопнуть тапкой, ухитряется брать за свои лекции очень приличные деньги.

– Большинство из вас живет в навязчивой неприятной иллюзии. Эту иллюзию принято называть «окружающий мир», и люди бесконечно борются с ней, тратя все свои силы и энергию – да что там, тратя всю свою жизнь! – на то, чтобы что-то получить от холодной равнодушной Вселенной. Вы бьетесь от рождения до смерти, выгрызая крошечку уюта, капельку денег, огрызочек любви, вы знаете, что жизнь – борьба. От первого крика новорожденного до последней судороги предсмертной агонии – борьба. Вы вопиете в небо: «Проклятая Вселенная! Жестокий Бог! Дайте же нам хоть что-нибудь, мы так изнемогли в этой бесконечной битве! Наши тела изнашиваются и стареют, наш мозг устает, наши чувства рвутся и кровоточат! И в конце концов мы умираем – а что нам еще остается?» Но Вселенной все равно, а Бога нет, и вам никто не ответит. Никто, кроме меня!

Я смотрел на неприятного человечка с возрастающим уважением – он действительно умел срать в мозги. Это вам не «Иисус любит вас, аллилуйя», это высокий класс. Голос его то возносился вверх, звеня колоколом призывного набата, то опускался вниз, шурша бархатом сладких обещаний. Да он чертов гений!