Календарь Морзе

— Вот и государство рассуждает примерно так же. «Нахрен нам такие праздники!» — думает оно и отбирает у граждан деньги принудительно и заранее, чтобы потом из этих денег, худо-бедно, но дать что-то этим кретинам, чтобы они не сдохли по своей же дурости. Это тот же патернализм, но он уже не выглядит такой дурью, как запрет булочек, верно?

— Ну… — почесал я в затылке, чувствуя, что меня только что развели, но не находя аргументов возразить.

— Вот так, путем несложных умственных экспериментов мы пришли к выводу, что чаще всего люди не слишком рациональны в своем поведении. И потому в наш гуманный век патернализм является не таким уж бессмысленным. Редкое государство в наши дни может спокойно позволить себе дать умереть всем дуракам: а кто ж тогда работать будет? Забавно тут другое — что наш мэр, считающий себя прогрессивным либертарианцем, постоянно прибегает к директивному патернализму, который считается признаком авторитарности.

— А что, бывает какой-то другой патернализм?

— Конечно, — Славик с удовольствием отхлебнул из стакана. — Существует либертарианский патернализм, как бы странно эти два слова ни смотрелись рядом.

— Это как?

— Директивный патернализм запрещает человеку жрать булочку для его же пользы, и человек возмущается. Либертарианский — манипулирует человеком так, что он остается в полной уверенности, что не жрать булочку — его собственный выбор. Например, можно выкладывать в супермаркете булочки в дальнем углу на нижней полке, заполнив все козырные места капустой и яблоками.

— Ага, щаз, — не поверил я. — В супермакете выкладывают на видное место товары с наибольшей прибылью, жратву с истекающим сроком годности или то, за что поставщик отдельно приплатил.

— Либертарианские утопии не менее утопичны, чем авторитаристкие, — пожал плечами Славик. — В результате всегда рулит государство, но авторитарное не стесняется в этом признаться.

— В общем, с патернализмом всё более-менее ясно, — собрался с мыслями я. — Но вот что у меня не сходится… Если гражданину нельзя доверить даже булочку себе выбрать — то какой он, к чертовой матери, избиратель?

— А вот в этом, — Славик поднял… нет, даже воздел к потолку палец, — и состоит контекстуальный дуализм социального мироустройства…

Через час и два стакана я ушел, не без труда отмахавшись от назойливой сисястой стрипитзерши, а Славик, кажется, предался грехопадению. Может быть, стоило его вывести за шиворот (директивный патернализм) или напугать триппером (патернализм либертарианский), но я уважаю чужую свободу делать глупости.

Глава 4

— Доброе утро! С вами Радио Морзе и Антон Эшерский. Сегодня, если вы вдруг забыли, тринадцатое июля. Однако если бы это было восемнадцатое, то мы отмечали бы День медицинского работника. Это те самые люди, которые знают о вас больше, чем вы сами, и у которых есть шанс однажды посмотреть на вас изнутри.

Итак, сегодня в студии программы «Антонов огонь» самый белый халат Стрежева, главврач городской больницы, глава департамента здравоохранения и прочая, прочая, прочая… Встречайте — Константин Евгеньевич Шалый!

Доктор Шалый был сед, высок и назидателен, но без белого халата выглядел как-то слишком штатски. Все-таки половина врачебной харизмы — в униформе и свисающем из кармашка фонендоскопе. Он выступал у нас рамках того, что я называл про себя «программой лояльности» — владелец радиостанции приятельствовал с мэром, и мне приходилось иногда давать эфир городским чиновникам. Видимо, чтобы горожане чувствовали заботу и пригляд.

— Ну что же, Константин Евгеньевич, как здоровье поголовья? — спросил я его для затравки. Чиновники редко бывают говорящими, чаще всего, чтобы они раскрыли пасть, в них приходится тыкать острой палкой.

— Согласно статистики департамента здравоохранения… — завел унылую шарманку главхалат.

Оказалось, что здоровье горожан вне опасности, эпидемических заболеваний нет, больницы загружены слабо, люди почти не болеют, предусмотрительно ограничиваясь бытовым травматизмом и последствиями пьянства. Надо бы радоваться, но глава департамента, оказывается, был недоволен.

— Горожане недооценивают роль профилактики заболеваний, пренебрегают регулярными медицинскими осмотрами… Вот вы, Антон, — внезапно обратился ко мне главврач, — когда последний раз были на медицинском осмотре?

— В военкомате, — честно признался я. — Там мне приблизительно пересчитали конечности и, получив четное число, признали годным к строевой. В жизни мужчины есть место двум медицинским событиям — призывной комиссии и патологоанатому. Между ними медицине делать нечего!

— Совершенно безответственная позиция! — возмутился врач. — К сожалению, типичная. Вы даже не представляете себе, сколько опасных заболеваний может протекать до поры до времени бессимптомно!

Он посмотрел на меня, прищурившись, как будто надеялся разглядеть во мне коварно скрытые от медицины патологии. Я не поддался и никаких симптомов не проявил. Лежащий на столе телефон бесшумно моргнул бликером и показал на экране сообщение от Анюты, так что я отвлекся, а Шалый тем временем сменил тему.