Календарь русской природы

Многим от природы наделена белочка. Хвост у нее вместо руля – управляет прыжком, передние четыре зуба-долотца никогда не снашиваются и не тупятся – сколько ни грызи; для жевания вырастают жерновые зубы. Сильные задние ноги подбрасывают белку с макушки на макушку – только держись! "Не мышь, не птица в лесу резвится",- сказывает об этом зверьке народная загадка. Как есть резвунья…

В изреженном мелколесье – строчка лисьего нарыска. Проворной рысцой пробегала кумушка, чутко вслушиваясь, не пискнет ли где мышь. Вот строчка смешалась, рывки когтистых лап подсказали: след нажировочный, попировала тут намедни огневка, где ж от нее скрыться бедной полевке. Но и на лису управа есть. В отдаленье высокоствольного краснолесья, обнесенного тыном бурелома, затаился палево-дымчатый древолаз. Рысь! Ушки на слуху, только кисточки подрагивают, широкие баки застыли в зловещей улыбке, лапы подобраны – к прыжку готовы. Несдобровать лисе, попади она в угодья этой кошки. Но Патрикеевна знает, где шастает рысь, сторонится глухих крепей.

И вот умерил пыл студеный январь. Жгучие морозы сполна познобили, пощипали даже удалых – стужа есть стужа. Видно, в пору спохватилась зима выказать свой крутой норов. Ведь упусти срок – не наверстать. Зиму с теплым январем фенологи называют "безъядерной": ядра нет. Лучше, конечно, когда зима снарядится исправно.

Обычно январь – самый холодный месяц года. Редко он уступает эту привилегию декабрю (в недавние времена такое случилось в 1939 г.) и еще реже февралю. Среднемесячная температура в Москве 10,3, Риге – 4,8, Ашхабаде – 0,6, Новосибирске-19,6, Якутске – 43,2, Оймяконе – 50,1 градуса ниже нуля. Конечно, усредненные данные выравнены, при их расчетах падения и взлеты температур сглаживаются. Отклонения же от средних значений существенны. Так, в Москве спиртовой столбик в январе нередко опускается за минус 30 градусов, но отмечалось его падение и до минус 42 (17 января 1940 г.; по области, в Клину, тогда же – до минус 51 градуса). Самая высокая положительная отметка при январских оттепелях для столицы – плюс 4 градуса (1882 г.). В Ашхабаде перепады температур – в диапазоне минус 23, плюс 25 градусов. А в Оймяконе стужа бывает около минус 70, самая высокая январская температура там не превышает минус 17 градусов. Безморозных дней в году Оймякон знает

менее месяца.

*

О московском климате далеких веков письменных сведений сохранилось весьма немного. Это или отрывочные упоминания в летописях, либо разного рода записи служилых людей. Наконец, это раздел россики – воспоминания иностранцев о России. Каждый из источников ценен и представляет теперь несомненный интерес.

Русские летописи обыкновенно упоминают лишь о выдающихся явлениях погоды: губительных суховеях, повлекших неурожай, бурных грозах, необычайно лютых зимних стужах. Вот, например, какие оказии случились в 1467 году. "14 января,- замечает летописец,- был сильный мороз и много людей умерло на дорогах, в Москве и других городах; 5 мая выпал снег в полголени и лежал три дня; 2 июня был мороз". 1496 год: "Зима была очень суровая, морозы и снега были большие, а весною в Москве и везде было такое сильное наводнение, какого не было много лет". Год за годом, столетия за столетием прослеживаются по летописям. Сетуется в них то на чрезмерные холода, то на сухость и жару.

Более конкретны записи караульных стрельцов. В 1650 году царь Алексей Михайлович наказал своему стольнику и ловчему А. И. Матюшкину, чтобы тот записывал, в какие дни шел дождь и когда прилетают птицы. Матюшкин, по-видимому, распорядился такие записи вести караульным стрельцам, охранявшим Кремль. Вот что они помечали:

"1657 год, 30 января, пяток. День до обеда холоден и ведрен, а после обеда оттепелен, а в ночи было ветрено.

4 февраля, среда. День был тепел и ведрен, и за полчаса до нощи пошел снег и шел до пятого часу ночи, а в нощи было тепло же.

26 февраля, четверг. Было во дни тепло и с кровел снег таял, а в полдни шел снег мокрый, а в нощи было холодно.

2 марта. Было ведрено во дни, а в нощи был мороз непомерно лют".

К сожалению, "Дневальные записи" стрельцов сохранились всего за 1657-1673 годы, да и то не полностью.

Интересны свидетельства более позднего времени. Вот, например, что писал в донесении Шереметев Петру I в 1702 году: "Апрель начался такою резкою теплотой, что лед и снег быстро исчезли. Река (Москва) от такой внезапной перемены, продолжавшейся сутки, поднялась так высоко, как и не запомнят старожилы. Мельницы на Яузе все были попорчены; рыбные пруды и низменные места позади домов на далекое пространство были залиты водою, равно как и улицы затоплены, что обыкновенно случается здесь весною, когда тают снега. Немецкая слобода затоплена была до того, что грязь доходила тут по брюхо лошади".