Календарная книга

«Так плачет перед смертью заяц», — думает Наталья Александровна. «Берегись шаров, Наталья Александровна», — явно хотел предупредить её Макаров, но поздно — шары уже в её доме. Но событий на сегодня всё равно слишком много. Машинально запершись в спальне и едва добравшись до кровати, валится Наталья Александровна в чёрный колодец сна.

Она проснулась от звонка. Что-то остановило Наталью Ивановну, когда она уже собралась послать бестолкового кантора к чертям. Звонили из прокуратуры — в Парке культуры и Отдыха, в заплёванном и грязном павильоне обнаружили тело Макарова. Водитель, отправленный начальством, уже приближался к её дому, чтобы везти Наталью Александровну на опознание. В этом городе многие знали, что Наталья Александровна знакома с Макаровым, да и после книг, шаров и казаха в островерхой шапке задавать лишние вопросы как-то не хотелось.

Водитель старался её подготовить — но тщетно. Да и обстоятельства смерти кантора Макарова были ужасающи. Он был проткнут бильярдным кием — и об этом уже поведали в телевизоре и рассказали две бульварные газеты. Газетные болтуны подозревали месть фашистских бригад или нападение бритоголового маньяка-антисемита.

Наталья Александровна быстро собралась и вот уже сидела в казённой жаркой машине рядом с потным водителем — пока машина приближалась к парку, Наталья Александровна всё отчётливее ощущала, как глухая тоска наполняет её. Она жалела об упущенном времени и упущенном случае — ведь теперь никого не осталось рядом с ней. Кроме, разумеется, кошки по прозвищу Мышка.

Войдя в бильярдный павильон, она сразу же увидела лежащее тело, окруженное чужими людьми, и попыталась броситься к нему, но тут же повисла на руках крепких молодцов с одинаковыми лицами.

Наталья Александровна, прикурив две сигареты от фильтра, вышла из павильона и принялась смотреть на реку. Наталья Александровна снова вспоминала детское путешествие в Парк Культуры и то, как катится, вечно катится по её жизни колесо обозрения…

Но какой-то молодой человек тронул её за плечо.

Он начал медленно и мягко расспрашивать Наталью Ивановну, давно ли она была знакома с Макаровым, не было ли у него врагов, кто были его друзья — весь обычный круг вопросов, который она знала из кино. Но этот человек располагал к себе, и Наталья Александровна, произнося стёртые фразы, на самом деле подумала о том, шершавые у него руки или нет.

— А вы кто? — невпопад спросила она. — Милиционер?

— Нет, я прокурор, — ответил тот спокойно.

— Прокурор? Почему прокурор? — Наталья Александровна сперва решила, что он шутит.

— Потому что это мы по закону должны вести расследование. Работа сложная, но нужная людям. С большими возможностями, хотя у нас и дефицит кадров. Я могу замолвить за вас словечко — если что.

И он улыбнулся.

Что-то впорхнуло Наталье Александровне в руку — визитная карточка на этот раз оказалась настоящей, здесь были люди серьёзные, видно, что не побирались по кофейням. Рука, кстати, оказалась сухой и горячей.

Наталья Александровна медленно пошла вдоль набережной, отказавшись от прокурорской машины. Она миновала гигантские белые шары какого-то космического аттракциона и вдруг вспомнила, что никогда не была у Макарова дома и не знает даже, один ли он живёт.

Домашний телефон не отвечал, он был мёртв точно так же, как его хозяин. Видно, и вправду Макаров был совершенно одинок.

Тогда она позвонила по нескольким рабочим номерам, но там о Макарове никто ничего не слышал.

Наталья Александровна удивилась и тут же перезвонила Петерсену, и выяснила нечто ещё более удивительное — никто из людей, которых она видела в компании весёлого шведа, не знал ничего и о Петерсене. Обоих её парных поклонников, казалось, просто забыли.

Наталья Александровна не побрезговала перезвонить даже бывшей девушке Петерсена, с которой она немного была знакома. Но девушка выслушала её, как сумасшедшую — фамилия «Петерсен» ей ничего не говорила.

Сослуживцы Макарова тоже не помнили ничего. И Петерсен, и Макаров были будто скомканы в комок и брошены в мусорную корзину — на следующий день даже менеджер бильярдного клуба не сумел припомнить этих завсегдатаев.

И сама Наталья Александровна почувствовала, как стираются час от часу, подёргиваются рябью их лица в её памяти. Глядя на своё отражение в витрине, она почувствовала, как слёзы катятся по её щекам — и висящее там чёрное платье с бретельками расплывалось точно так же, как лица ушедших друзей.

В этом смятённом состоянии Наталья Александровна она снова встретила зоолога из зоопарка — и снова на улице. На этот раз зоолог увязался за ней и сыпал пошлыми шутками. Однако Наталье Александровне теперь было довольно и этого минутного внимания. Чтобы развеяться, она приняла его приглашение прогуляться по зоопарку ночью, и — тут же забыла и о прогулке, и о зоологе-смотрителе, и о самом зоопарке.