Календарная книга

Предчувствия его не обманывали, и времени до рассвета оставалось немного. Нужно было спать, но он не мог закрыть глаза. Это были звёзды его детства, и много лет назад он лежал так же, только дрожа от холода в своей мальчишечьей курточке, и смотрел в такое же небо, усыпанное жемчугом. Здесь, чуть совсем недалеко, был сделан его танк, и танк был немногим моложе его. Теперь они вернулись в то место, где оба родились, и где не было никаких следов прежней жизни.

Экипаж храпел, девушка спала беззвучно — он подумал, не пойти ли к ней. Но в этот же момент Командир услышал, как девушка мычит, просыпаясь. Пауза… Треснула ветка, другая — но уже тише, дальше — девушка, запинаясь, бежала прочь.

И он, перевернувшись на бок, сразу заснул.

Во сне он летел, будто вернувшись в детство, над городом — над зеленью парков, над садами и узкими улицами, заросшими каштанами, над рекой с полуобнажившимся дном. Он искал свой дом и не мог найти, но всё равно сон был сладким, как бывает сладок леденец в детстве, и светел, как летнее утро.

Он проснулся от того, что мехвод тряс его за плечо.

— Кажется, пора.

— Не торопись Ганс, — ответил он. — Не торопись. Тут вот какая штука, сегодня не надо быть первым, нужно быть вторым, а лучше — третьим. Третьим быть лучше всего. А староста уже подал знак, я чувствую, что подал, — всё давно началось.

Они молча доели снедь, оставшуюся с вечера, мехвод выбулькал самогон в бак, а хозяйственный Мотя прибрал бутыли.

Так они и двинулись — в розовых лучах рассвета, мимо тихих домов, пустынной площади и дома старосты. Староста злорадно смотрел на них, сплющив нос об оконное стекло. Дочь жалась к стене, не рассказав ничего, но старосте было достаточно того, что платье её не порвано, а на теле нет синяков.

Староста смотрел в окно и смеялся над тем, что Победитель Драконов едет в другую сторону, а значит, длинным путём.

И танк, действительно, урча, лез в гору, поднимался по кривой, петляющей по склону и, наконец, оказался на самой вершине. Командир велел ждать, а сам стал глядеть в холодные глазки стационарного бинокля. Раз за разом он обшаривал оптикой горизонт — и вот, наконец, увидел то, что искал.

На горизонте поднимался тонкой струйкой дымок.

«Упокой Бог душу сына мельника», подумал он, и забыл и о мельнике, и о его сыне навсегда.

— Всё! Работаем! — крикнул он и не узнал своего голоса. Командир никогда не мог понять, как звучит его голос в этот момент, но именно теперь, как ему показалось, голос дрогнул.

— Штурман! Курс на дым, триста десять, десять! Держать курс, пошли.

Заревел двигатель, и они пошли вниз, набирая ход.

Но на равнине, миновав обгорелый остов трактора, они увидели ещё несколько воронок, в одной из которых лежал искорёженный мотоцикл.

Мотя восхитился:

— От ить, косоглазый — всех обставил. Жалко его…

Но косоглазый обнаружился живым и невредимым, и Мотя выдернул его из окопа-недомерка прямо на ходу, как морковку из грядки.

— Звать-то тебя как?

— Меня зовут Ляо. Я умею чинить электрические цепи, слаботочную ап…

— Молчи, парень, — прервал его Командир. — Сиди сзади, ничего не трогай, в телевизор гляди.

Ляо немного обиделся, но не подал виду. Он воевал с Драконами всю свою жизнь, и всю жизнь перед боем раскрывал потрёпанный томик Книги Перемен — сегодня был день перемен именно для него, и переменам нужно было подчиняться безропотно.

Он только сказал Командиру, что видел, как Дракон ушёл на север, но он, Ляо, знает, что Дракон всегда возвращается к месту победы после того, как сделает круг.

Его снова похлопали по плечу, и Ляо уже стоило труда не обидеться.

Внутри танка звучала песня, и Ляо вслушивался в неизвестные слова.

— А про что ваша песня-то, — спросил он у штурмана-радиста.

Мотя в первый раз замялся и ответил невнятно, оглянувшись на широкую спину Командира.

— Ну, знаешь… Это хорошая довоенная песня. Народная. Там девчонки пляшут, суженых зовут. Хорошая песня — казачья ещё.

It was already half past three

But the night was young and so were we,

dancing

Ney, Nah Neh Nah

Oh Lord, did we have a ball

Still singing, walking down that hall, that

Ney, Nah Neh Nah

О, лорд! — это Ляо понял. Это значило что-то про Бога. Раньше он воевал вместе с ирландским батальоном, пока ирландцы не прорвались на север, через минные поля. Ирландцы говорили похоже, часто восклицали «Лорд!», хотя может это и были настоящие казаки.

Но песня быстро кончилась.

Старый радар работал плохо, и прошло ещё много времени, пока они выделили из облака помех Дракона. Главнее было то, что Дракон заметил их.

Теперь всё стало простым, всё встало на свои места, как снаряды в автомате заряжания.

Дракон, завершая круг, шёл прямо на них. Его видели все — в перископах и телевизорах.

Ляо заворожённо смотрел, как Дракон, в сиянии ослепительного круга пропеллера над тушей и боевой подвеской под ней, прерывает разворот и выходит точно по их курсу. Маленький китаец не боялся ничего — он знал, что Перемена свершилась, и больше никто сегодня не умрёт.