Календарные обряды и обычаи в странах зарубежной Европы. Весенние праздники. XIX - начало XX в.

В сельских местностях еще недавно сохранялись маски, происхождение которых было связано с древними верованиями. Это прежде всего устрашающие маски, известные в кантонах Валлисе и Граубюндене. К их числу относятся «Roitschäggätta» (Rauch — дым, gescheckten — в народном толковании — «пестрые», «лохматые» или «вышедшие из дымохода»; в поверьях через дымоход проникали духи). Деревянные, размалеванные маски с оскаленными зубами и клочками шерсти и меха производили жуткое впечатление. Их появлению на улицах предшествовал звон колокольчиков, висевших на поясах. При криках «Tschäggätta идет!» все прятались по домам. Ряженые держали в руках палки с прикрепленными к ним мешочками золы и сажи, которыми «угощали» зазевавшихся и любопытных. Звуки, издававшиеся ими, походили на рев или ворчанье. Близки к ним и сурсельвские штопферы (кантон Граубюнден), чье название происходило от «stopfen» — «стучать», т. е. будить стуком плодородие земли. Подобно австрийским перхтам они бегали по полям, прыгая и ударяя палками по земле.^{573} По мнению швейцарских этнографов Р. Вейсса, К. Ханземанна, К. Мейли, эти маски служили в древности воплощением умерших, были связаны с культом предков и были принадлежностью мужских союзов Валлиса и Граубюндена. Еще недавно в кантоне Граубюндене в них могли рядиться только мужчины старше 20 лет. Сохранились данные и о том, что сурсельвские штопферы появлялись на масленицу с оружием в руках. Известно также, что во время военных столкновений в XV–XVI вв. часть валисских воинов была замаскирована.

Возможно, что подобное происхождение имели и Röllenbutzen (Реинталь), получившие свое название от колокольчиков и трещоток (Rollen), нашитых на их пестрые одежды. Однако они почти утратили в это время свои устрашающие черты. Они также мазали встречных сажей или обливали водой — действия, соединяемые в прошлом с магией плодородия.

В горных районах ходили ряженые в рваных одеждах зеннов — альпийских пастухов. Их называли «Joheen». Они разбрасывали куски хлеба, что связывалось в народе с воспоминаниями о неурожайных годах в прошлом. Но, возможно, что эти действия имели когда-то то же значение, что и мазанье сажей и обливание водой.

В городских карнавалах большинство масок — средневекового происхождения. Так, ряженые в костюмах прежних цеховых объединений со своими атрибутами, гербами, знаменами были главными участниками шествий в Цюрихе, Базеле, Люцерне. Наряду с уличными шествиями у горожан практиковались также костюмированные балы, вечера, устраиваемые общественными организациями и в домашнем кругу.^{574}

Среди традиционных масок, большое место занимали маски, представляющие супружескую пару или жениха и невесту, а также действия, имитирующие свадебный обряд. Эти брачные мотивы, характерные для магии плодородия, типичны для весенней обрядности и других народов. Особое значение придавали участию в карнавале молодоженов, которые должны были кропить «святой» водой поля или зажигать масленичные костры. Возвращаясь с карнавала, ряженые стучали в окна к молодоженам, показывая им куклу.

С этими же представлениями был связан и игровой обычай — «поездка на болото» (Moosfahrt), известный в кантонах Ааргау и Люцерне еще в 1920-е годы. Деревенские парни ходили по деревням с тележкой, на которую сажали девушек, еще не вышедших замуж (чаще их заменяли парни, переодетые в женские платья), чтобы свезти их за деревню на дальнее бесплодное болото и «чтоб они не повредили посевам». Нередко девушки заранее откупались от парней сластями, колбасой и др. Местами устраивался «суд» над незамужними, на котором одна из них выступала в качестве «адвоката» и «обвинителя» мужской молодежи. Все это нередко сопровождалось грубыми и фривольными шутками.

Отдельные известия сообщают об обычае «опахивания» полей плугом или бороной. Еще в начале XX в. парни и девушки (или только девушки) ночью тащили плуг вокруг полей. Возможно, что здесь магия плодородия соединялась с апотропеическим значением как этих действий (магический круг), так и самого плуга.^{575}

К элементам земледельческой обрядности нужно отнести и появление на масленицу ряженых, закутанных в солому, сено или зеленые ветки. В прошлом были известны такие игры, как «охота на дикого человека» или на «животных» — медведя, лису, — ряженых в зелень или солому. Как те, так и другие игры связаны с древними верованиями о духах полей или растительности.^{576}

В ряде мест в один из дней масленицы в деревне ставили большое дерево — сосну (Block). Дерево срубали в лесу, по традиции ночью, и незаметно доставляли в деревню. На следующий день дерево торжественно водружалось на площади, все жители украшали его лентами, цветами, плодами. В некоторых деревнях Бернского Оберланда община дарила дерево молодежи, а затем оно «продавалось», вернее собирались деньги на пирушку. В последний день праздника его распиливали на щепки как символическое окончание масленицы.^{577}