Календарные обряды и обычаи в странах зарубежной Европы. Весенние праздники. XIX - начало XX в.

Пятидесятый день после пасхи в лютеранской церкви в отличие от православной не совпадал с днем троицы. Пятидесятница приходилась обычно на конец мая — начало июня, когда природа уже была в стадии расцвета. В традиционную баню накануне пятидесятницы шли уже со свежим березовым веником. Веник, которым парились, как бы приобретал связь с теплом человека, он был обычным предметом для «выяснения судьбы». Бросая его на крышу бани, загадывали: девушки — выйдут ли они в этом году замуж, старики — долго ли проживут, батраки — останутся ли в этом дворе, и т. д.

День троицы (trinitatis, фин. — kolminaissuuden sunnuntai), который согласно Арльскому собору 1260 г. приходился на следующее воскресенье после пятидесятницы, был заметным церковным праздником только в юго-западных частях страны и в Хямэ. Народных традиций, связанных с этим днем, нет.

* * *

Календарные праздники весеннего цикла, так же как и традиции других времен года, представляют собой сложное сплетение представлений и обычаев, различных по времени и происхождению. От того периода, когда крестьяне делили год лишь на две части — летнюю и зимнюю — сохранились так называемые «летний день» и «летние ночи». К тому же времени относится представление о «полюсе» или «хребте» зимы. Последнее еще раз показывает, что крестьянин в своих наблюдениях над природой был очень точен: современные многолетние метеорологические наблюдения подтверждают, что кульминационный период холодов определялся совершенно правильно для различных местностей страны. При этом (как вообще это характерно для аграрных календарей) моментам, когда происходят изменения в погоде, придавалось большее значение, чем дням солнцеворота и солнцестояния, которые, хотя и были известны, но столь большой роли в хозяйственной деятельности не играли.

Большое различие в климатических условиях разных частей страны, определявшееся протяженностью ее с севера на юг и степенью удаленности от моря, вело к значительным расхождениям в датах одних и тех же сельскохозяйственных и животноводческих праздников. Кроме того, из-за неустойчивости погоды в весенний период даты некоторых традиционных дней практически менялись соответственно погоде данного года. Так, день выгона стада, и без того различный в южных и северных частях страны, мог переноситься в случае неблагоприятной погоды на одну-три недели вперед.

Календарных праздников, связанных с пахотой и севом, у финнов вообще не сложилось. Вследствие этого на первый взгляд в весенний период в календарных обрядах животноводческие традиции преобладают над земледельческими. Но это чисто внешнее впечатление рассеивается при анализе главных весенних праздников. В сущности для правильного анализа аграрных праздников следует рассматривать таковые в течение всего годового цикла, как это убедительно показано в советской литературе.^{425} Как правило, все аграрные праздники имеют у народа общие черты и элементы во всем годовом цикле, что позволяет лучше выделить их и проанализировать для выяснения их давно забытого смысла.

Одной из характерных черт в финских календарных праздниках, имеющих дохристианское происхождение, было зажигание костров. Эта традиция зафиксирована как остаточное явление в разных частях Финляндии, в связи с различными праздниками. Существен перечень этих праздников. В осенне-зимний период это был праздник кекри, знаменовавший окончание земледельческого года. В весенний период костры зажигали на пасху, вознесение, пятидесятницу и летом — на иванов день. В некоторых случаях эта традиция соединилась с церковными праздниками — пасхой, вознесением, пятидесятницей. Но зажигание костров и сжигание в них обмолоченных снопов или соломы говорят о старых земледельческих культах.

Как правило, в этих праздниках и другие элементы подтверждают их древность. Иногда об этом свидетельствует обрядовая пища или форма организации трапезы. Подобно тому, как у русских старейшими формами обрядовых блюд были кутья и блины, так у финнов были ячменная каша и пресные ячменные лепешки. То, что эти же кушанья характерны и для эстонских ритуальных трапез, подтверждает их древность.

В некоторых случаях смысл праздника раскрывается при анализе связанной с ним терминологии и сопоставлении ее с терминологией этих праздников у родственных народов. Примером тому может служить масленица: возможно, ключом к ее пониманию служит старинное название ее у води (чихлаго); языческая масленица символизировала соглашение с духами земли о новом урожае.

Привлекает к себе внимание и праздник вознесения, который финские крестьяне считали самым святым днем в году. Зажигание костров в этот день и некоторые другие действа показывают, что этот день связан с «обеспечением» плодородия полей. Можно полагать, что древнее название этого праздника у води и ижоры, значившее «отдых земли», и раскрывает смысл этого дня. Видимо, такой же языческий праздник был известен в прошлом и у финнов.