Календарные обычаи и обряды народов Юго-Восточной Азии. Годовой цикл

Следовательно, роль магических ритуалов в земледельческой обрядности малайцев весьма значительна. С помощью магии паванг создает воплощенное в материальную форму новое тело — рисовое зерно — из столь неопределенной материальной субстанции, каковой является земля (рисовое поле). Из диффузного Духа земли рождается новая духовная субстанция — Семангат пади — преемница Души рисового урожая прежних лет, своеобразный эпитом свободного Духа земли (Сери Буми), вновь возвращаемый земле в период сева. В этой созидательной и жизнеутверждающей функции павангу помогают мусульманские и индуистские боги, Царь земли Тап, местные демоны и духи. Так утверждается преемственность и непрерывность человеческого существования на земле.

Вся обрядовая сторона и практика магических ритуалов служат одной идее — необходимости подчинения природы воле человека. Поскольку Семангат пади — свободная душа, склонная блуждать и покидать свое «тело», постольку и «материнский сноп» превращается в ловушку Души риса (так, джакуны чертят круг вокруг «материнского снопа», чтобы злые демоны и духи в виде мышей не могли его пересечь и похитить Семангат пади [Skeat, Blagden, 1966, т. 1, с. 351]. Более того, мифологическое сознание малайцев персонифицирует эту свободную Душу риса. Так, в одной из версий мифа о Душе риса, записанной А. Хиллом, Семангат пади была представлена в виде трех сестер: старшей — Сити Мани, средней — Сери Мани и младшей — Нур Рани. Павангу предстояло сделать безошибочный выбор, признав только одну из них в качестве воплощения Души риса, способной обеспечить урожай будущего сезона (действительно, не всякий колос несет отборное зерно). И заклинатель воззвал к Сити Мани, самой доброй, объяснив, что Сери Мани обладает способностью обращаться в злого духа (пелесит), поселяющегося в рисовых амбарах и опустошающего их в том случае, если подношения ему не по вкусу либо ритуалы исполнены не совсем правильно, а Нур Рани, в свою очередь, может обращаться в злого и дикого Демона леса (Ботаранггас), насылающего мор на деревню [Hill, 1951, с. 66; Endicott, 1970, с. 152].

Необходимость поддерживать жизнеспособность риса, основного продукта питания, объясняет и аналогии между рождением риса и появлением нового ребенка. Правда, в отличие от человека Дитя риса получает новых родителей: после рождения его отцом и матерью считаются хозяин поля и его жена [Skeat, 1967, с. 249; Blagden, 1897, с. 54]. Подобные представления также объяснимы при обращении к мифологии малайцев, в частности к легенде о происхождении риса. Так, в одной из версий, рассказанной Дж. Шоу, говорится о том, что Адам и Хава (Ева) имели двух сыновей и двух дочерей. Нуждаясь в пище, они разорвали одного сына и одну из дочерей на маленькие кусочки и рассеяли их по равнине. Вскоре вырос золотой урожай, и все рисовые зерна, преисполнившись жизни, превратились в Семангат пади, поднялись в воздух, подобно плотному рою диких пчел, и ринулись с громким жужжанием к жилищу первых людей, давших им жизнь [Shaw, 1911, с. 21–22; Endicott, 1970, с. 153].

Новый год риса — Праздник урожая, праздник вечного и неизменного торжества жизни на земле.

Десятый месяц мусульманского лунного календаря — главный праздник года.

Пост месяца рамадан завершается главным торжеством года — Праздником перерыва (Хари райя пуаса), который приходится на 1-й день 10-го месяца по арабскому календарю — месяца шавал [другое название праздника — Идул Фитри (Ид-аль-фитр)] [Климович, 1941, с. 21; Ryan, 1975, с. 62]. Хари райя пуаса — праздник разговенья после великого поста и рождения новой луны — и есть малайский Новый год, равнозначный китайскому Новому году или Рождеству у христиан.

Рождению новой луны в последнюю ночь поста, ночь, которая считается у мусульман «благословенной», предшествует обряд ее «встречи»: луну высматривают на небе, ловят ее отражение в воде, вознося хвалу Аллаху. С появлением луны на небе воздух буквально взрывается от боя барабанов и треска петард; воцаряется всеобщее ликование. Причем 1-й день 10-го месяца, месяца шавал, отмечают не только малайцы, но и все индонезийцы, независимо от их религиозной принадлежности: в Индонезии это самый массовый и радостный общенациональный праздник [Кашмадзе, 1987, с. 123].