Читаем Календарные обычаи и обряды народов Передней Азии. Годовой цикл полностью

В истории человечества феномену праздника принадлежит особая роль. Не случайно М.М. Бахтин утверждал, что «празднество (всякое) — это важная первичная форма человеческой культуры» [Бахтин, 1965, с. 11]. Б.А. Рыбаков видит истоки основных календарных праздников в эпохе мезолита и неолита [Рыбаков, 1981]. Анализ протоиндийских текстов, относящихся к культуре Хараппы и Мохенджде-Даро (2300–1770 гг. до н. э.), позволил Н.В. Гурову вычленить специальный знак (шестилучевой знак в кругу), который, очевидно, обозначал «колесо», «колесницу», «праздник солнцестояния», «солнечный праздник», «праздничный мир», выражая тем самым идею движения солнца, времени, древнейшего календарного праздника. Другая черта древнего празднества — его общественный, социальный характер — выражена, например, в терминах славянских народов, обозначавших — праздники или лежавших в основе названий праздников. Это понятия: «толпа», «толпище»; «стадо»; «собор»; «соборище», «собрание», «сбор»; «сходбище»; «событка» («собутка», «соботка», «субботка»); «куп», «вкупе», «купно» («купала») [Рыбаков, 1981, с. 284].

Попытки определить феномен праздника, понять его роль в обществе предпринимались уже в античную эпоху (Геродот, Платон, Аристотель). Он является предметом исследования ученых в новое и новейшее время. В наши дни к изучению теории праздников, в том числе и календарных, обращаются этнографы, социологи, философы, историки, фольклористы, литературоведы многих стран.

Необходимо особо отметить социальную многофункциональность праздника вообще и календарного в частности. Среди его основных функций — торжественное обновление жизни; коммуникативная и регулятивная роль; компенсаторская, эмоционально-психологическая, идеологическая и нравственно-воспитательная функции. Как самоценное явление культуры, он имеет свои признаки, к числу которых исследователи относят «праздничное время», «праздничное настроение», «праздничное общение», «праздничное реально-идеальное или условное поведение», «праздничную ситуацию», «праздничную свободу» и т. д. [Арнольдов, 1985, с. 16].

При характеристике народных календарных праздников обращает на себя внимание их неразрывность с ритмом природы, человеческой деятельностью, биоритмами отдельной личности. Связанные с временами года, сезонами, трудовой жизнью общества, календарные праздники как бы являются «прерывами» в бесконечном течении времени. Каждый из них становится символом новой жизни, ее обновления, временем, в котором соединяются прошлое, настоящее и «идеальное» будущее.

Не претендуя на всестороннее раскрытие понятий «календарный праздник», «календарные праздники годового цикла», надо отметить, что эти термины, прежде всего, обозначают действа, проводимые в установленные традицией дни (или более значительные отрезки времени). Это даты, связанные как со сменой времен года, так и с важнейшими рубежами в хозяйственной и трудовой деятельности людей (земледельца, скотовода, рыболова). Эта «двуединая» связь [Серов, 1983, с. 43] отражалась как в самом празднике, так и в календарных обрядах, игравших важную роль в его структуре, непременными составляющими которой уже на ранних этапах развития календарного праздника становятся также развлечения, игры, народные зрелища, утверждение опыта и знаний об окружающем мире.

Основные даты народного праздничного годового цикла с давних времен, с эпохи зарождения государственности, сосуществовали и сопрягались с официальными. Несмотря на противостояние народного и государственного календарей, влияние последнего вряд ли можно отрицать. Более того, нередко бывало так, что из праздников народного календаря дольше сохранялись (хотя и в трансформированном виде) те, которые в определенные периоды истории объявлялись государственными.

Большое влияние на народные праздники годового цикла оказывает религия. Это имеет особое значение для народов Передней Азии, где зародились две мировые религии — христианство и ислам (а также многие другие национальные религии). Примечательно, что и официальные и религиозные праздники в основных своих датах оказывались «сопряженными» с древнейшим исконно народным календарем, они как бы произрастали из него. Поэтому при описании отдельных календарных обычаев и обрядов, праздничных циклов года авторы стараются обращать пристальное внимание на основные трудовые процессы, лежавшие в основе тех или иных обычаев и обрядов, а также на особенности климатических условий, в которых конкретно проводятся те или иные праздники.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней
Психодиахронологика: Психоистория русской литературы от романтизма до наших дней

Читатель обнаружит в этой книге смесь разных дисциплин, состоящую из психоанализа, логики, истории литературы и культуры. Менее всего это смешение мыслилось нами как дополнение одного объяснения материала другим, ведущееся по принципу: там, где кончается психология, начинается логика, и там, где кончается логика, начинается историческое исследование. Метод, положенный в основу нашей работы, антиплюралистичен. Мы руководствовались убеждением, что психоанализ, логика и история — это одно и то же… Инструментальной задачей нашей книги была выработка такого метаязыка, в котором термины психоанализа, логики и диахронической культурологии были бы взаимопереводимы. Что касается существа дела, то оно заключалось в том, чтобы установить соответствия между онтогенезом и филогенезом. Мы попытались совместить в нашей книге фрейдизм и психологию интеллекта, которую развернули Ж. Пиаже, К. Левин, Л. С. Выготский, хотя предпочтение было почти безоговорочно отдано фрейдизму.Нашим материалом была русская литература, начиная с пушкинской эпохи (которую мы определяем как романтизм) и вплоть до современности. Иногда мы выходили за пределы литературоведения в область общей культурологии. Мы дали психо-логическую характеристику следующим периодам: романтизму (начало XIX в.), реализму (1840–80-е гг.), символизму (рубеж прошлого и нынешнего столетий), авангарду (перешедшему в середине 1920-х гг. в тоталитарную культуру), постмодернизму (возникшему в 1960-е гг.).И. П. Смирнов

Игорь Павлович Смирнов , Игорь Смирнов

Культурология / Литературоведение / Образование и наука
Повседневная жизнь египетских богов
Повседневная жизнь египетских богов

Несмотря на огромное количество книг и статей, посвященных цивилизации Древнего Египта, она сохраняет в глазах современного человека свою таинственную притягательность. Ее колоссальные монументы, ее веками неподвижная структура власти, ее литература, детально и бесстрастно описывающая сложные отношения между живыми и мертвыми, богами и людьми — всё это интересует не только специалистов, но и широкую публику. Особенное внимание привлекает древнеегипетская религия, образы которой дошли до наших дней в практике всевозможных тайных обществ и оккультных школ. В своем новаторском исследовании известные французские египтологи Д. Меекс и К. Фавар-Меекс рассматривают мир египетских богов как сложную структуру, существующую по своим законам и на равных взаимодействующую с миром людей. Такой подход дает возможность взглянуть на оба этих мира с новой, неожиданной стороны и разрешить многие загадки, оставленные нам древними жителями долины Нила.

Димитри Меекс , Кристин Фавар-Меекс

Культурология / Религиоведение / Мифы. Легенды. Эпос / Образование и наука / Древние книги